Эммм...

Я опять это сделал. Прощайте, последние остатки самоуважения, рестлинг победил вас.

* * *
Я коммерсант, торгующий мечтами,
Я бессердечный коммивояжёр.
Вы мне никто, но я здесь, перед вами:
У нас весьма предметный разговор.

Продам за два гроша мечту чужую,
Куплю свою всего за пол-гроша.
Я знаю, чем при сделке я рискую,
Но жить без риска - не лежит душа.

Продам мечту с пакетом документов,
Один хозяин, пять процентов скидка.
Давайте же, без лишних сантиментов:
Вот ваша подпись, вот моя улыбка...

Под свист толпы я выхожу на рампу,
Я вряд ли буду чувствовать утрату:
Я - Аладдин, прошу за свою лампу
Билет Багдад - Нью-Йорк с открытой датой.

Вам не понять моих простых желаний:
Я безупречен в сфере инвестиций,
И фьючерсы на бирже ожиданий
Растут исправно. Да, пускай убийца,

И что с того? Таков мой род занятий.
Пускай предатель, не смешите, право:
Я проживу без дружеских объятий,
А на врагов всегда найду управу.

Пуркуа па? Партнеры выше братьев
Оценены в моем жестоком мире.
Любовь и честь - условные понятья,
Как мышеловка без кусочка сыра

Для слабаков! А я не знаю боли,
Как вы давно могли уже заметить...
Но почему-то ком, застрявший в горле,
Мешает каждый раз толпе ответить:

Я коммерсант, торгующий мечтами,
Куплю-продам с наваром в пол-гроша...
Вы мне никто, но я здесь, перед вами,
И в горьких муках корчится душа.

@темы: Seth Rollins, writing on the sand

---

Happy Halloween!

@темы: Dean Ambrose, a pack of dumb gifs

---

Falling

Прослушать или скачать Mushmellow Falling бесплатно на Простоплеер

— Спасибо, мужик.
Дин Эмброуз поднял мутные глаза на Джона Сину, протягивающего ему руку. Несколько минут назад Сина смог одолеть Кейна в матче с каталками - благодаря Эмброузу. Мистер Никогда-не-сдавайся получил место в бою за титул, несмотря на вмешательство Рэнди Ортона и Сэта Роллинса. Сэта Роллинса, шакала всесильного Трипл Эйча.
— Да пошел ты, — выдохнул Дин в лицо Сине. Игнорируя протянутую руку, он поднялся со скамейки и вышел из раздевалки, больно задев плечом дверной косяк. Остальные рестлеры недовольно загудели, но Сина покачал головой, заставив их замолчать.
— Пусть идет. Ему нужно время, чтобы привыкнуть.
Роман Рейнс нашел друга на парковке. Эмброуз сидел на капоте своей машины, бездумно крутя в пальцах брелок с ключами. Рейнс осторожно присел рядом.
— Тебя подбросить, Роман? — оживление в голосе Дина была настолько фальшивым, что Рейнс поморщился. — Я как раз собирался ехать...
— Дин, когда ты в последний раз спал?
— Вчера. Не помню. Давно, — с той же притворной жизнерадостностью откликнулся Эмброуз. — Хочешь кофе, Роман? В этом городе восхитительно паршивый кофе, я всегда знаю, где его достать!
— Дин! — Рейнс встряхнул его за плечи. Первым порывом Дина было сбросить чужие руки, но уже в следующий миг его плечи поникли. — Дин, ты что, под наркотой?
— Нет. Армейские стимуляторы. Хрен достанешь, зато нет проблем с законом. Хочешь, отсыплю?
— Нет, не хочу, — Роман покачал головой.
— Ну и отъебись, — огрызнулся Эмброуз, в мгновение ока отбросив приветливую маску, отчего его лицо стало похоже на оскаленную звериную морду.
— Дин...
— Все в порядке, Роман, — губы Эмброуза тут же растянулись в жутковатой приторно-сладкой усмешке. — Все хорошо, разве не видишь?
— Все плохо, — возразил самоанец, еще раз встряхивая командного партнера — бывшего командного партнера — за плечи. — Дин, ты не в порядке. Тебе нужно поспать. Тебе нужно поесть. Тебе нужно перестать жрать стимуляторы.
— И что будет? — выкрикнул Эмброуз, и его голос, подхваченный эхом, заметался между колонн подземной парковки спортивной арены. - Что будет, если я все это сделаю? Время повернется вспять, и все будет, как раньше? ЩИТ снова будет несокрушимым, и Сэт выйдет из-за вон той колонны?..
Дин вытянул кулак вперед в победном жесте ЩИТа и выжидающе уставился на Рейнса.
— Ну, Роман, чего ты ждешь?
Внезапно он откинул голову назад и заорал:
— Сэт! Эй, Сэт, где там твоя тощая ленивая задница, мы только ее и ждем!
Рейнс отпрянул в сторону, ошеломленный этим поступком. А Эмброуз никак не мог успокоиться:
— Роллинс, мать твою, уже не смешно! Давай выходи, мы задолбались тебя ждать. Хватит красоту наводить!
Потом он умолк и пару секунд смотрел на свой кулак, одиноко висящий в воздухе.
— Вот видишь, Роман, — тихо сказал он. — Ничего не будет. ЩИТа больше нет. Все уничтожено.
— Дин, — в голосе Рейнса звучало напряжение. Было видно, что поведение Эмброуза пугает его. — Дин, все пройдет. Жизнь продолжается. Нам всем нужно идти дальше.
— Все уже прошло, — резко бросил Эмброуз и спрыгнул с капота. — Иди, Роман. Куда-нибудь... дальше.
Он сел за руль и завел мотор, едва дав Рейнсу отойти в сторону. Кажется, самоанец что-то кричал ему вслед, но Эмброуз его не слышал. Он вдавил педаль газа в пол, и видавший виды "форд" занесло на выезде с парковки. Автомобиль чудом вписался в поворот, ничего не задев, но Дину было плевать. Он не убирал ноги с акселератора еще несколько кварталов, пока не выехал на какой-то пустырь. Там он остановился и еле успел открыть дверь и наполовину вывалиться из салона, повиснув на ремне безопасности: его стошнило от усталости и голода. Прошло добрых десять минут до тех пор, пока Эмброуза не прекратило выворачивать наизнанку горькой черной жижей. Желудок отказывался удерживать литры кофе, которые Дин вливал в себя последние несколько дней, не удосуживаясь добавить к ним чего-то сверх пары крекеров. Нашарив под пассажирским сиденьем полупустую бутылку минералки, Эмброуз прополоскал рот и кое-как умылся. Вода и мятная жвачка немного приглушили отвратительный привкус во рту, но намного лучше не стало.
Все-таки, Рейнс был кое в чем прав. Поесть действительно стоило. Еще немного, и избегать внимания врачей федерации станет невозможно, на Дина и так уже косо посматривали — куда более косо, чем обычно. Если его не допустят к боям... Этого Эмброуз не мог позволить. Лишенный возможности драться, он утратил бы даже то жалкое подобие смысла, которое оставалось в его жизни.
Первым, что попалось ему по дороге, был "МакДональдс". Дин ненавидел эту жральню, предпочитая "Бургер Кинг", но острая резь в животе становилась практически нестерпимой. Он купил целый пакет бургеров и половину съел по дороге в отель, не чувствуя вкуса. Вторую половину доел, запивая кофе, сидя в машине на гостиничной парковке. Дин специально загнал машину в самый дальний от входа ряд, чтобы никто не обратил на нее внимания. Разговаривать с кем-то прямо сейчас было выше его сил, и он решил подняться в номер попозже, чтобы не наткнуться ни на кого из рестлеров, возвращающихся после шоу.
Насытившись, Эмброуз вытащил из бардачка банку со стимуляторами. Вытряхнув на ладонь две таблетки, он вдруг замер, глядя на ярко-красные капсулы. Если не считать коротких, не дольше часа, отключек, он не спал уже больше трех суток. Даже армейский допинг не был рассчитан на такое, и последствия грозили настигнуть Дина в самом скором времени. В лучшем случае он просто упадет где-нибудь и вырубится часов этак на сорок, в худшем... Дин поежился. Как-то раз ему удалось пережить передозировку спидами. Не самый приятный опыт, и уж точно не тот, что хочется повторить. Но спать было нельзя. Стоило Эмброузу закрыть глаза, как на него наваливалась душная волна воспоминаний. События прошлой недели мешались с произошедшим несколько лет назад, загоняя Дина в ловушку, из которой не было выхода.
Эмброуз застонал и уронил голову на скрещенные руки, лежащие на руле. Он опять подошел слишком близко к грани, и опять был слишком слаб, чтобы удержаться на краю. Только теперь не было никого, кто удержал бы его, никого, кто не дал бы ему упасть.
— Сука! — заорал Дин, запрокинув голову. — Сдохни! Сдохни, чертов ублюдок!
Никто не ответил. На парковке было тихо, только на какой-то из машин сработала сигнализация, заставив Эмброуза подскочить и начать озираться по сторонам. Перед глазами стояла какая-то мутная пелена, и Дин не сразу понял, что это слезы.
— Сука, — прошептал он и снова уткнулся лицом в скрещенные руки. Некоторое время его плечи мелко вздрагивали. А потом мир вокруг закружился, руль начал отдаляться, и Дин с ужасом понял, что засыпает. Спасительные таблетки остались валяться где-то у него под ногами.

Я парю в серой дымке, широко раскинув руки. Я где-то посередине всего мира, снаружи него и внутри одновременно. Странное ощущение, но оно дает мне чувство покоя. Есть такое смешное слово - "уравновешенность", и я наконец-то понимаю, что оно значит. Я нахожусь в полном равновесии, ничто на свете не способно пошатнуть его. Я больше не один. Я больше не упаду. Я могу все.

Я стою на ринге, втянув голову в плечи и оскалившись. Передо мной золотой мальчик Трипл Эйча Рэнди Ортон, красуясь, вскидывает руки. Подонок хорош, даже я не могу этого отрицать. Красив, силен, заряжен, как пружина в стволе, как леопард перед прыжком. В следующий момент я ловлю его взгляд, и Ортон вздрагивает — незаметно для зрителей, но с канваса я вижу это очень хорошо, несмотря на то, что левый глаз уже начал заплывать. Гадюка понимает, что его яд не смертелен. Ему не свалить меня. Давненько я так хорошо не получал, но ударами меня не остановить. Даже если сломать мне спину, я буду ползти вперед и царапать, душить, кусать соперника — до конца. Мои братья знают об этом, и не беспокоятся за меня. Теперь это знает и Ортон, и пора бы ему начать беспокоиться.
Я топчусь на месте, ожидая удара. Гадюка медлит, кружа вокруг меня. Я слышу хриплый крик Игрока: "Не тяни! Добей его!", и Ортон бросается на меня. Я усмехаюсь ему в ответ, раскрывая корпус, и мои ноги выстреливают вперед и вверх дропкиком, врезаясь в симпатичную мордашку Ортона и валя его на канвас. Я падаю рядом. Поясницу пронзает острая боль, и мне требуется доля секунды, чтобы пережить ее и подняться хотя бы на четвереньки. К счастью, пока от меня большего и не требуется: я тяжело переваливаюсь на сторону, сажусь на Ортона верхом и бью его кулаком в лицо. Глаза вдруг застилает белое марево: меня накрывает взрыв удовольствия. Это дофамин, мне объясняли это в реабилитационном центре, но я так толком и не понял ничего, кроме того, что боль — мой наркотик. Своя, чужая — без разницы, хотя лучше, конечно же, чужая. Хорошо, что я сейчас не вижу своего лица, иначе эта оскаленная морда начала бы мерещиться мне в зеркалах. Ортон тоже не видит, он закрывает руками лицо, надеясь ослабить град ударов.
Что-то тянет меня за плечо, я не сразу понимаю, что это рефери пытается оттащить меня. Я помню правила и встаю. Меня шатает, но ощущение такое, что меня нежно покачивает на дофаминовых волнах. Склонив голову набок, я смотрю, как поднимается Ортон. Он вертит головой, пытаясь сориентироваться в пространстве и найти свой угол, чтобы передать таг. Я не даю ему такой возможности, влетая в него всем своим весом и швыряя его в угол. Он обвисает у меня на плечах, и я чувствую его горячее прерывистое дыхание на своей шее. Еще один дофаминовый всплеск, наркотический приход, который придает мне сил. Рыча от удовольствия и боли в спине, я поднимаю Ортона и забрасываю его на тернбакл. Кажется, я смеюсь, забираясь на вторые канаты. Еще мгновение, и красавчик Рэнди получает суперплекс. Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть в лица братьев. Роман торжествующе воет, почти вскочив на тернбакл. А Сэт идет ко мне по рингу со складным стулом в руках. Я вспоминаю, что это сон, но резкая боль все равно пронзает мою спину.

Я падаю. Серый туман равновесия больше не держит меня, и я камнем лечу вниз. В первый миг я сжимаюсь в воющий от ужаса комок, но потом меня охватывает безразличие. Я снова раскидываю руки, распахивая объятия безумию, которое ждет меня на дне. Брат мой, что ты наделал? Я проклинаю тебя, но мое лицо помимо воли растягивается в усмешке. Давно не виделись, бездна. Здравствуй.

Дин проснулся от боли в спине. Он так и уснул в машине, и теперь тело протестовало против неудобной позы. Затекшие мышцы отказывались повиноваться, и ремень безопасности у него получилось отстегнуть только с третьей попытки. С трудом выбравшись из "форда", Эмброуз с трудом выпрямился и шагнул прочь, но его повело в сторону, и он едва не упал, в последний момент оперевшись на капот. Дело было плохо. Дин уже почти собрался с силами, чтобы пойти наконец в номер и принять душ, но тут его окликнул подошедший охранник.
— Сэр, вы в порядке? Вам вызвать "скорую"?
— Не нужно "скорую", — прошипел Дин. — Просто ногу свело. Сколько времени?
— Почти четыре утра, сэр. Помочь вам дойти?
Эмброуз резко повернулся к нему, и молодой охранник замер, так и не коснувшись рукой плеча Дина.
— Прошу прощения, сэр, — парень поспешно развернулся и ушел, оставив Дина одного. Тому понадобилось еще несколько минут для того, чтобы забрать из машины вещи и медленно пойти ко входу в отель, на ходу стирая с лица неподвижный страшный оскал-маску.
Примерно к семи утра Дину удалось привести себя в порядок, правда, относительный: рожа, смотревшая на него из зеркала, доверия не внушала. Если честно, так хреново он выглядел только когда слезал с наркотиков, после трехдневной ломки. Те же заострившиеся скулы, те же мешки под глазами, правое веко едва заметно дергается, пальцы дрожат, голова вжата в плечи до боли в шее... В таком виде в федерации показываться было нельзя. Эмброуз понимал, что ему просто необходимо выспаться, но страх перед снами был слишком велик.
Вздохнув, Дин переоделся в спортивную форму и накинул капюшон, скрывая лицо. Он будет делать то, что умеет: драться. Однажды ему удалось побороть зависимость от наркотиков. Теперь же предстоит справиться с зависимостью от того, кто заставил его это сделать. Старые методы должны были сработать. Дин хорошо знал свое тело: чем сложнее перед ним стояла задача, тем больше сил у него появлялось.
Эмброуз бежал по тротуару, не задумываясь особо о том, куда направляется. Он на автомате уклонялся от прохожих, притормаживал на светофорах и старался ни о чем не думать. Первые полчаса ему даже это удавалось: измученные мышцы буквально стонали от новой нагрузки, и каждый шаг давался с трудом. Все было как тогда, когда он часами наворачивал круги по парку возле реабилитационного центра, мечтая только об одном: вмазаться и отрубиться. Только тогда рядом с ним бежал Сэт Роллинс, каким-то чудом умудрявшийся выкраивать время для этих пробежек между тренировками и выступлениями.
Была ранняя осень, уже начались дожди. Кроссовки молодых людей хлюпали по размоченному дождем песку парковых дорожек. Они молчали, чтобы не сбивать дыхание. То есть, сперва Эмброуз тихо матерился сквозь зубы, но потом замолчал, полностью погрузившись в ритм своих шагов. Присутствие Сэта успокаивало незнакомым Дину доселе чувством локтя, и он бежал вперед, не обращая внимание на тошноту и головокружение. Спуск размыло сильнее, чем остальной маршрут, и Дин слегка сбавил скорость, внимательно следя за тем, куда ставит ноги. Его это все равно не спасло: под его немаленьким весом пласт мокрой глины сдвинулся с места, и Эмброуз, теряя равновесие, полетел вниз. Точнее полетел бы, если бы Сэт в последний момент не схватил его за локоть и не удержал, балансируя на скользкой поверхности.
— Спасибо, — буркнул Дин, глядя в сторону. Роллинс с улыбкой хлопнул его по плечу.
— Я никогда не дам тебе упасть.
Дин зарычал и припустил вперед, распугав немногочисленных прохожих. Его занесло в какую-то промзону, и он понятия не имел, как здесь оказался, и как ему возвращаться назад. Но этот факт его совсем не беспокоил. Хуже всего, что от воспоминаний было не скрыться, не убежать. Дин лишил себя сна, но они догнали его и бодрствующего.
— За что? — заорал Эмброуз, не думая о том, кто может его услышать. — За что, сука?
Он в ярости саданул кулаком по стеклянной стене автобусной остановки. В костяшках отдалось болью, антивандальное стекло пошло трещинами. Дин задумчиво посмотрел на свои руки, потом на разбежавшуюся по стене паутину. А потом с радостным кличем принялся молотить по стеклу кулаками.
Как выяснилось, каждая стенка выдерживала с десяток ударов — поменьше, чем иные рестлеры. Дин не успокоился, пока не оставил после себя ни одного осколка крупнее своей ладони. Это заняло не так уж много времени, и на его счастье, никто не вызвал полицию. Натянув капюшон пониже и спрятав окровавленные руки в карманах куртки, Эмброуз неспешно потрусил в обратном направлении. Он воспользовался туалетом какой-то забегаловки, чтобы смыть кровь, соврав, что упал во время пробежки. Официантка ему вряд ли поверила, но они оба знали, что она ничего никому не расскажет. Дин вырос в похожем районе и знал правила выживания в них: никому не доверяй, никого не оставляй за спиной, никому ничего не рассказывай. Он до сих пор проклинал себя за то, что нарушил эти правила.
К счастью, в кармане штанов нашлась мелочь. Спросив у официантки номер автобуса, на котором можно добраться до его гостиницы, Дин купил у нее какой-то пончик и вышел на улицу. Пончик оказался тошнотворно сладким, и он пожалел, что не взял кофе. Впрочем, кофе за последние дни он выпил более, чем достаточно.
Вернувшись в отель, Дин проскользнул в свой номер, запер дверь, и, на ходу сбрасывая одежду, залез под горячий душ. Под струями обжигающе горячей воды он простоял минут двадцать, пока не почувствовал, как расслабляются сведенные от нервного напряжения мышцы. К тому моменту, как он, стоя перед зеркалом, сушил полотенцем волосы, Эмброуз уже казался себе похожим на живого человека, а не на несвежего зомби. Но, хотя ему и удалось избавиться от тремора, с лицом по-прежнему нужно было что-то делать. На этот счет у него уже были кое-какие мысли, но сначала — еда.
Плотно пообедав в гостиничном ресторане (огромных трудов стоило есть медленно, прожевывая каждый кусок, а не забрасывать в себя жратву, как уголь в топку), Дин вытащил телефон и нашел в памяти нужный номер.
— Рене? Привет, детка. Где ты?
— Ооо, мистер Эмброуз, — фыркнула в трубку Рене Янг. — Чем обязана?
— Мне нужна твоя помощь.
По его голосу Рене поняла, что происходит что-то серьезное. Она мигом отставила шутливый тон в сторону.
— Номер Б16, на втором этаже. Жду тебя.
Окинув Дина долгим оценивающим взглядом, Рене неодобрительно поцокала языком.
— Паршиво выглядишь, Дин.
— Я знаю. Поэтому и пришел к тебе, — откликнулся Дин, с интересом изучая обстановку. Красотка-репортерша оказалась бардачницей покруче некоторых парней. Предметы одежды валялись прямо на полу, содержимое косметички было рассыпано ровным слоем по столу, на спинке кровати сиротливо висел телесного цвета лифчик. Заметив взгляд Эмброуза, Рене невозмутимо сдернула бюстгальтер со спинки и зашвырнула его в щель между кроватью и стеной - точно таким же жестом, каким сам Дин забрасывал под кровать грязные носки. Это неожиданное сходство заставило Дина улыбнуться, несмотря на его состояние.
— Зря улыбаешься, — заметила Рене. — Не знаю, что я смогу сделать с твоим лицом. Я все-таки журналист, а не визажист.
— Я вообще удивлен, что ты умеешь краситься, с твоей-то внешностью.
— Трепло, — усмехнулась девушка, усаживая Дина на стул лицом к окну. — Не отвечаю за результат, но косметики на тебе будет больше, чем на Зигглере.
В другой день Дин не преминул бы развить эту тему, но сейчас он просто вздохнул и сказал, обмякая на стуле:
— Просто сделай с этим что-нибудь.
Следующий час он сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь легкими прикосновениями Рене к лицу. Насчет количества косметики она явно не соврала: примерно на четвертой кисточке Дин перестал считать и расслабился, справедливо полагая, что хуже все равно не будет. Наконец, Рене перестала "делать что-нибудь" и потрепала его по плечу.
— Просыпайся, Спящая Красавица. Принимай работу.
Дин придирчиво осмотрел свое отражение в зеркале, поданном девушкой. Наклонил голову так и эдак, задрал побродок, потом опустил его к груди.
— Насчет красавицы ты явно загнула, милая. Но пару клиентов у Зигглера уведу, как ты считаешь?
Рене прыснула от смеха, и Дин тоже улыбнулся. В последние месяцы они провели немало времени за взаимными подколами и пикировками. У мисс Янг оказалось весьма нетривиальное чувство юмора и неиссякаемый запас колкостей наготове. Таких, как она, в районе, где Дин вырос, называли "полон рот иголок". С другой стороны, как бы еще ей удавалось работать в окружении толпы мордоворотов? У Эмброуза никогда раньше не было друга-девушки, и он уже начинал думать, что он много из-за этого упускал.
— Спасибо, Рене. С меня причитается. Как насчет поужинать как-нибудь вместе?
— Неплохая идея. Только давай дождемся момента, когда я буду сидеть за столиком с парнем, а не с японской гейшей.
Дин вскинул руки, признавая поражение. Поднявшись на ноги, он чмокнул Рене в щеку и пошел к дверям. Уже в самом проеме девушка догнала его и нежно дотронулась до забинтованной руки.
— Удачи тебе, Дин, что бы ты ни задумал. И постарайся не угробить себя до нашего ужина, ладно?
— Постараюсь, детка. Иначе мне придется учиться краситься самому, так ведь?
Вернувшись в свой номер, Дин вытащил из-под кровати спортивную сумку, в которой возил вещи. Некоторое время он смотрел на черную форму ЩИТа, а потом решительно задвинул сумку обратно. ЩИТа больше нет, и незачем лишний раз бередить душу. Теперь он просто Дин Эмброуз, парень из бедных кварталов Цинциннати, штат Огайо, сам себе хозяин и судья. Дин накинул поверх белой майки, в которой сидел у Рене, кожаную куртку и подбросил на ладони ключи от машины.
На самом деле, ехать в арену не хотелось. У него не было объявленных боев, а распоряжение Стефани о том, что все рестлеры должны присутствовать за кулисами во время шоу, можно было и проигнорировать. Дин ни капли не боялся эту вздорную бабу, как не боялся и ее мужа, но появиться там стоило. Хотя бы для того, чтобы извиниться перед Романом и Синой. Извиняться тоже не хотелось, но это было одним из шагов программы по преодолению зависимостей, а Дин твердо намеревался пройти ее еще раз, до самого конца, и больше никогда не совершать таких ошибок.
Его решимость чуть было не истаяла апрельским снегом, когда он подошел к Сине в раздевалке под взглядами половины ростера. Джон искал что-то в своей сумке и, когда Дин подошел, заинтересованно поднял голову. Эмброуз шмыгнул носом. Передернул плечами. Сунул левую руку подмышку правой, а ее уже протянул Джону, хмуро глядя на него исподлобья.
— Прости, мужик. Без говна?
— Без говна, — Сина крепко пожал протянутую руку и хлопнул Дина по плечу. — Ты как?
— В норме, — буркнул Дин и поспешил ретироваться, пока никто с ним не заговорил. Отвечать на чужие расспросы он был не в состоянии. Впрочем, после короткого разговора с Синой стало полегче на душе, и Дин отправился искать Романа - в раздевалке того не было. Рейнса он нашел быстро: самоанец стоял прямо рядом с выходом на рампу, где громоздились в темноте скелеты неиспользуемых декораций и каких-то непонятных конструкций. Роман разговаривал с братьями Юсо. Неугомонные близнецы даже за кулисами не могли стоять спокойно, то и дело подскакивая на месте от распирающей их энергии. Кто-то, то ли Джимми, то Джей, Дин различал их только по татуировкам, сказал что-то, и все трое весело рассмеялись.
Дин шагнул обратно в тень скрывавшей его конструкции. Желание разговаривать с Рейнсом пропало начисто, исчезло под стремительным оползнем зависти. Роман был не один. У него была семья. Настоящая большая семья. А еще был билет в матч за титул. И совсем не было дела до того, что случилось со ЩИТом, как и до Дина Эмброуза.
Дин со свистом выпустил сквозь сжатые зубы воздух из легких и от души съездил себе кулаком по скуле, рискуя пустить насмарку все старания Рене. Это говорила зависимость. Он и раньше начинал жалеть себя, позволяя себе одну дозу за другой. Он сможет с этим справиться снова. Встряхнув головой, Дин сунул руки подмышки по старой дурацкой привычке — он всегда делал так, когда нервничал, — и быстро пошел к самоанцам.
— Слушай, Роман, я хотел...
И тут с ринга раздался усиленный мощными динамиками арены голос Роллинса. Дин замер, не договорив, словно превратившись в соляной столп. Он слушал, как говорит его "бывший бизнес-партнер", его враг, его брат, а за спиной его пылал гнев господень.
Я парю, раскинув руки...
Дин ощутил на плече руку Рейнса и стряхнул ее, не глядя.
Нет.
— Нет! — Дин зарычал, уже на бегу сдирая куртку и швыряя ее в руки растерянному близнецу Юсо.
Я падаю.

Дин брел по коридору спортивной арены, не видя ничего перед собой. Его опять тошнило: то ли от пропущенного удара в живот, то ли от истощения. На СмэкДауне ему предстоял матч с Кейном, но Эмброузу было плевать. Он уже побеждал Большую Красную Машину раньше, и не собирался беспокоиться на этот счет. Хуже было другое: он опять сорвался. Как уже срывался раньше. Ему опять не хватало сил, чтобы справиться самому.
Впереди замаячили человеческие фигуры. Парень с камерой, девушка с микрофоном и рыжий здоровяк. Рене берет интервью у Шеймуса перед матчем с Уайяттами, понял Дин и развернулся, чтобы не попасться им на глаза. Но Рене уже заметила его и сделала знак оператору, чтобы не начинал снимать.
— Дин? — окликнула она Эмброуза. Тот, сжав зубы, ускорил шаг, но тут перед глазами у него потемнело, и Дин со всхлипом завалился набок.
— Дин! — Рене отшвырнула микрофон и бросилась к нему. — Врача, кто-нибудь! Вра...
Она склонилась над скорчившимся у стены Эмброузом, и тут же его ладонь зажала ей рот.
— Только не врача, пожалуйста! Найди Романа. Только не врача... — Дин говорил все тише, постепенно проваливаясь в беспамятство. Шеймус оттеснил Рене в сторону и подхватил его сам, не давая окончательно упасть на пол.
— Господи, Дин, что с тобой?
— Найди Романа, Рене, пожалуйста. Никому больше... Только не врача...
Дин еще успел услышать дробный цокот каблуков Рене и ее голос, зовущий Рейнса, а потом наступила темнота.

Темнота теплая и мягкая на ощупь, будто сахарная вата. Она замедляет мое падение, и некоторое время я погружаюсь в нее, как в воду. Так ныряют в облака в детских мультиках. Я знаю, что до конца осталось недолго. Я помню. Я отдыхаю в этой темноте, а потом начинаю помогать себе руками, устремляясь все ниже. Я улыбаюсь в предвкушении.

Я сижу, скорчившись, на холодном кафеле ванной комнаты, прижимаясь одной щекой к стене. Эта сторона лица почти онемела, глотка болит, будто я глотал наждачку. Ничего я, разумеется, не глотал: последние двое суток я только пил теплую, без вкуса и запаха, воду и блевал. Вот и сейчас меня скручивает очередным приступом рвоты, и я свешиваюсь над унитазом, извергая из себя потоки желтоватой желчи. Когда я нахожу в себе силы поднять голову, Сэт протягивает мне полотенце. Он что-то говорит, и я скорее угадываю, чем слышу:
— Держись, Дин. Потерпи немного.
— Пошел нахуй, сука! — ору я. На самом деле — еле слышно шепчу. — Сэт, прошу тебя, дай мне дозу и отъебись.
— Потерпи, Дин, — он кладет руку мне на плечо.
— Сука, — хриплю я. — Дай мне это дерьмо, а то хуже будет!
— Что ты сделаешь, Дин? — в его голосе нет насмешки, только сочувствие, и от этого мне еще хуже.
— Убью тебя, ебаная ты тварь! Убью!
— Ну попробуй, — говорит он снова без насмешки, и я встаю.
У меня разъезжаются ноги, и я цепляюсь за стену. Сэт стоит, опустив руки, и смотрит, как я пытаюсь встать. Я ненавижу его в этот момент, и ненависть придает мне сил. Я наконец-то отлепляюсь от стены, и бью его в лицо, бью, вкладывая в удар всю свою ярость. Он легко блокирует мой удар и бьет в ответ, коротко, без замаха. Мои зубы издают клацающий звук, рот взрывается болью. Становится горячо и солоно. Я провожу языком по разбитым губам, слизывая с них собственную кровь. А потом Сэт бьет мне в живот, и меня опять тошнит. Ноги подкашиваются, и я падаю. А он подхватывает меня и держит все то время, пока я выблевываю свои внутренности.
— Я же говорил: я никогда не дам тебе упасть.
Спасибо, думаю я, и сосредотачиваюсь на очередном приступе рвоты.

Я падаю...

— Дин, господи... Что же это... Роман, может, все-таки в больницу?
— Не надо в больницу, - голоса Рейнса и Эмброуза прозвучали одновременно.
Дин понемногу приходил в себя на заднем сиденье машины Рейнса. Рене держала его за руку, испуганно заглядывая в глаза.
— Дин...
— Я в порядке, детка, — Эмброуз с усилием выпрямился. — Просто нужно немного поспать. Роман!
— А? — откликнулся самоанец с водительского сиденья. Он внимательно следил за дорогой, но время от времени посматривал на Дина через зеркало заднего вида.
— Ты был прав. Извини. И... спасибо.
Рейнс удовлетворенно качнул головой.
— Фигня вопрос, брат.
— Фигня вопрос, брат, — эхом ответил Эмброуз и закрыл глаза, переживая короткий миг головокружения.

Я больше не падаю. Нет, теперь я лечу вниз. Я знаю, что ждет меня на самом дне. Знаю, кто.

Матч без ограничений — то, что нужно, чтобы закончить наконец войну с Эволюцией. "Адаптируйтесь или сдохните" — так любит говорить Трипл Эйч. Настало время объяснить ему, что ЩИТ не собирается ни к кому и ни к чему адаптироваться. Мы просто заставим сдохнуть любого, кто встанет у нас на пути.
Сэт передает мне таг, и я перелетаю через канаты, чтобы принять на себя удар Трипл Эйча и дать брату спокойно убраться за пределы ринга. Ему сильно досталось, как, впрочем, и всем нам сегодня. Но я же Дин Эмброуз, долбаный стойкий оловянный солдатик, куда там Джону Сине. Я пережидаю град ударов, которые наносит мне Игрок, хотя после каждого из них становится немного больнее дышать. Кажется, у меня треснуло ребро, и спать сегодня ночью не придется. А, к черту. Зато я добился своего: Трипл Эйч, решив, что я выдохся, толкает меня вниз, чтобы провести Педигри. Дождавшись, пока он чуть подсядет перед прыжком, я резко выпрямляюсь и дергаю его ноги на себя. Трипл падает назад, его затылок с оглушительным грохотом бьется о канвас.
Я ухмыляюсь ему в лицо, наслаждаясь его болью, и пинком переворачиваю его на живот. Он силится встать, опираясь на руки, но я ему не позволю. Адаптируйся, Игрок, адаптируйся, если хочешь, потому что я уничтожу тебя в любом случае. Моя нога в армейском ботинке врезается ему в спину, в позвоночник, в ребра - я почти слышу их хруст, почти чувствую горячечный жар избитого тела через каучук подошвы. Как будто пытаешься затоптать тлеющий торфяник: нога немного проваливается, и ее нужно выдергивать с усилием.
Ладно, пора с этим заканчивать. Еще один пинок, и Трипл Эйч лежит на спине, хватая ртом воздух. Староват ты уже для таких игр, а, Игрок? Я беру его за ноги, и сворачиваю в узел шарпшутера. Блядь, какой же он тяжелый. Не помешало бы сбросить пару килограммов. Или это я так устал? Неважно. Я откидываюсь назад, выжимая из болевого приема максимум. Трипл стонет, пытаясь выбраться из залома. Ему больно: я знаю, как это. Сначала поясницу начинает тянуть, потом это ощущение превращается в боль. А потом ты не можешь думать ни о чем, кроме того, как трещат твои мышцы, скручиваясь под чужим весом, как рвутся волокна, как натягиваются струнами сухожилия, как с хрустом сминается позвоночник...
Я получаю мощный удар в спину, выпускаю Трипл Эйча и сам валюсь на канвас, пытаясь сообразить, что произошло. В поле зрения попадают ярко-синие сапоги. Теперь понятно, я схватил гарпун от Батисты. Игрок ушел. Ну что ж, Дэйв, ты такой же пережиток прошлого, как и твой босс. Я бросаюсь ему в ноги, он теряет равновесие и отступает назад, чтобы не упасть. За спиной у него канаты, и Батиста, оттолкнувшись от них, летит мне навстречу. Уворачиваюсь с трудом, в пояснице свернулся клубком чертов еж. Начинаю свой разбег, но поздно. Батиста выставляет руку на шлагбаум, и удар выбивает воздух из моих легких. Остатки его вышибает, когда я со всего размаху падаю спиной на канвас. Батиста не торопится меня удерживать, ему хочется покрасоваться перед зрителями. Отсоси, Дэйв, они тебя ненавидят. Сейчас я встану и покажу тебе, почему. Сейчас я встану...
Что-то легонько бьет меня по руке. Я скашиваю глаза в сторону и вижу лежащий возле моей ладони кендо-стик. За рингом ухмыляющийся Роман показывает мне большой палец. Я возвращаю ему ухмылку и подбираюсь, готовясь к прыжку. Батиста картинно падает, выставив локоть, но я встречаю его хлестким ударом по ребрам не вставая, с колена. Не в силах изменить законы физики, Животное рушится вниз, едва успев выставить руки. На темной коже набухают полосы от бамбука, в глазах непонимание. Но каждый удар привносит немного ясности в нашу проблему, не правда ли, Дэйв?
Обожаю кендо-стики. Если бить с оттяжкой, порвать кожу совсем не сложно, и тогда на розовой полосе появляется череда рубиновых капель. Красиво. Кстати, что это за странный звук? А, это мой голос. Я смеюсь, и пытаюсь кричать что-то сквозь хохот, но выходит неразборчиво. Мне вторит голос Рейнса... а, нет, Роман кричит что-то другое. "Берегись"? "Обернись"? Не могу разобрать, но на всякий случай все равно оборачиваюсь. Через ринг ко мне идет Сэт Роллинс со складным стулом в руках. Опять этот чертов стул. Ах, да. Это сон.

У самого дна темнота сгущается, и мне приходится прорываться сквозь нее. Клочья мрака виснут на руках, прилипают к пальцам, словно роешь руками полужидкую глину. Не думаю, что меня это остановит. Ничто не может остановить меня. Я все-таки не удержался на краю. Я все-таки упал. Брат мой, враг мой, что же ты наделал? Ничего уже не исправить. Я почти в самом низу.

Когда Дин проснулся, за окном были сумерки. Он приподнялся на кровати, пытаясь понять, какое сейчас время суток, и дремавший в кресле Рейнс тут же открыл глаза.
— Ты в порядке, Дин?
— Не знаю, - голос Эмброуза прозвучал хрипло и надтреснуто, будто кирпичи дробят. — Сколько времени?
— Есть хочешь? — вместо ответа спросил Роман.
— Хочу, — мгновенно отреагировал Дин, забыв про свой вопрос. Рейнс кивнул и вытащил из термопакета коробки с едой. Теплый бульон Эмброуз проглотил бы одним глотком, но самоанец всучил ему ложку и не отходил, пока Дин не выхлебал ей все до последней капли. Потом наступил черед бифштекса и каких-то овощей, их Дин ел, разрезая на мелкие кусочки, под строгим взглядом Романа. Доев, он облизнулся и жалобно спросил:
— А кофе?
— Обойдешься, — фыркнул Рейнс. — Спи.
Сволочь ты, хотел сказать Дин, но уснул раньше, чем его голова коснулась подушки.

Я чувствую под ногами твердь. Это значит, что теперь нужно пробираться сквозь вязкую жижу вперед, пока не выберешься из нее на открытое место. От комьев темноты на коже остается липкое ощущение, словно в сауне сидишь. Ничего, я уже почти добрался.

Сегодня я наконец-то нормально поел и смог удержать жратву в желудке. Мы с Сэтом отмечаем это молочным коктейлем. Точнее, он потягивает через трубочку молочный коктейль, а я хмуро смотрю на него сквозь стакан минералки.
— Зачем? — спрашиваю я и непроизвольно дотрагиваюсь до болячки на губе.
Он пожимает плечами.
— Зачем? — повторяю я, уже более настойчиво.
Мы сидим в какой-то дурацкой забегаловке с красными диванами, как во всех этих ситкомах. Сейчас середина дня, и посетителей практически нет, только в дальнем конце сидят две девушки, потягивая что-то слабоалкогольное из высоких бокалов. Симпатичные.
Сэт болтает соломинкой в своем стакане. А потом смотрит мне в глаза.
— Ты можешь без этого.
— Сто раз это слышал, — фыркаю я, отводя взгляд. — Я все равно сорвусь.
— Подумай об этом с другой стороны, — говорит Сэт и улыбается. — Представь, что я просто отобрал у тебя костыли.
— Какие еще костыли? — я не понимаю, о чем он говорит.
— Вот именно, — отвечает Сэт и смеется. — Нахрен они тебе не нужны.
Я начинаю смеяться вместе с ним. Через минуту мы хохочем так, что девушки с дальнего столика начинают коситься на нас и крутить пальцами у виска. А потом Сэт перегибается через стол и говорит мне практически на ухо:
— Иди вперед, Дин. И не бойся, брат, я не дам тебе упасть.

Мне перестает хватать воздуха. В этой черной жиже практически нечем дышать, но я чувствую по тому, как она прогибается под руками, что выход рядом.

В следующий раз, когда Дин проснулся, на улице было совсем темно. На тумбочке горел ночник, а в кресле спала, свернувшись клубочком, Рене. На подлокотнике моргал экраном выпавший из ее руки телефон. Из открытой коробки с китайской едой на столе одуряюще пахло... едой. Эмброуз осторожно сел и дотянулся до нее. К счастью, там оказалась курица, причем довольно крупными кусками, так, чтобы можно было есть руками.
Насытившись, Дин покосился было на стакан с остывшим кофе, но потом вздохнул и медленно поднялся на ноги. Он был в одних трусах — видимо, Роман раздел его после того, как на руках притащил в номер. По крайней мере, Дин надеялся, что это была не Рене. Ступая с предельной осторожностью, чтобы не разбудить девушку, он прокрался в ванную. Там долго пил холодную воду из-под крана, потом сидел на краешке душевой кабины, набираясь сил на дальнейшие действия: на мочевой пузырь ощутимо давило. Закончив все свои дела, Дин так же тихо вернулся в комнату. Укрыв Рене пледом с кровати, он завернулся в подобранное с пола покрывало и лег обратно, уткнувшись лицом в подушку.

Еще один рывок, и темнота перестает держать меня. Не встретив сопротивления, я не успеваю остановить движение и кубарем качусь по земле, но тут же вскакиваю, жадно хватая ртом воздух. Вовремя — он уже идет ко мне. Я знаю эту его походку: обманчиво расслабленную, неровную, как будто он под кайфом. Он все еще думает, что я буду с ним драться. Отсоси, ублюдок. Здесь тебе не ринг.
Я бросаюсь на него, вкладывая в удар плечом весь свой вес, и мы оба падаем. Никто не собирается позволить другому встать, и мы хрипящим и рычащим клубком катаемся по земле, осыпая друг друга ударами. В ход идут кулаки, локти, колени, и больше того. Я сижу на нем верхом, впечатывая кулаки в твердое, но такое податливое тело. Он вцепляется пальцами мне в лицо, метя в глаза. Я хватаю его за плечи и трясу, как терьер крысу, чувствуя, как его затылок бьется о землю. Когда его пальцы начинают слабеть, я вцепляюсь в его волосы - короткие - и тяну их назад, заставляя его запрокинуть голову и открыть горло. Я смотрю в его лицо - в свое лицо. А потом резким движением ломаю себе шею. Отвратительный хруст бьет по ушам.
Я сижу на коленях, держа на руках собственное безжизненное тело. Несколько вдохов, и оно начинает бледнеть и таять, пока от него не остается только несколько струек серого тумана. Я сижу на коленях и тупо смотрю вперед, в темноту. Завеса тьмы вздрагивает и расступается на миг, выпуская Сэта Роллинса. Он идет ко мне со складным стулом в руках. Я не могу больше этого выносить.
Я кричу:
— Какого хрена?
Я кричу:
— Какого блядского хрена тебе еще от меня надо? Когда ты наконец оставишь меня в покое?
Он молчит.
Я кричу:
— Нахрена вообще это все было нужно? “Я никогда не дам тебе упасть, Дин”, — передразниваю его, отвратительно кривляясь. К черту все. Я знал, что так будет, знал, что снова сорвусь. Зачем только я поверил…
Сэт ставит стул на землю рядом со мной и садится. Он смотрит на меня долгим изучающим взглядом, в котором нет насмешки, только сожаление. От этого мне еще хуже.
— Отдай мне эти ебаные костыли, Дин.
— Какие костыли? — я не понимаю, о чем он говорит.
— Помнишь, я говорил тебе, что ты можешь обойтись без наркотиков? Ты смог. И ты сможешь обойтись без любых других костылей, которые ты зачем-то продолжаешь подбирать. Ты можешь все, Дин. Просто перестань искать то, от чего ты будешь зависеть. Все, что нужно для жизни, у тебя уже есть.
— Я бы не отказался еще и от миллиона долларов, — фыркаю я.
Сэт смеется. Мы оба смеемся. Я закрываю глаза, и меня подхватывает серая дымка, отрывает от земли, поддерживает в воздухе, словно облако в детском мультике. Я развожу руки в стороны, наслаждаясь чувством парения.

Дин проснулся от прохладного и влажного прикосновения к лицу. Он открыл глаза, но тут же часто заморгал, стряхивая попавшую на ресницы воду: Рене вытирала его лоб мокрым полотенцем. Заметив, что Эмброуз больше не спит, девушка потерла согнутым запястьем глаза и устало улыбнулась.
— Добро пожаловать в реальный мир, Нео.
— Привет, детка, — Дин облокотился на локти и, склонив голову к плечу, посмотрел на Рене. Она выглядела уставшей. Судя по всему, он стоил мисс Янг нескольких часов сна и до черта нервных клеток. Девушка по-своему истолковала его взгляд.
— Ты кричал во сне. Дергался, как будто с кем-то дерешься.
— Просто дурацкий сон, — Дин похлопал ее по руке. — Все в порядке. Кстати, кто-нибудь все-таки скажет мне, сколько времени?
Рене сказала. Дин охнул. Получалось, он проспал почти двое суток, и бой с Кейном был назначен уже на завтра. Потерев ладонью лоб, он сел на кровати и привалился спиной к стене.
— Хочешь чего-нибудь, Дин?
— Ага. Молочный коктейль.
— Сейчас я закажу, — Рене потянулась к телефону, но Эмброуз покачал головой.
— Верни мне лучше джинсы. Пожалуй, мне пора прекращать валяться в постели. Сейчас я приму душ, и мы пойдем в какую-нибудь дурацкую кафешку с красными диванами, будем пить молочный коктейль через трубочку и говорить о всякой ерунде. Как тебе такой план? — Дин улыбался. Впервые за прошедшие пару недель он чувствовал себя хорошо.
— Монстр Франкенштейна вместо гейши? Что ж, уже на шаг ближе к нормальному парню, — Рене фыркнула и протянула ему руку, помогая встать.
Дин стоял под струями горячей воды, закрыв глаза, и чувствовал, что справился.

Я парю в серой дымке, широко раскинув руки. Брат мой, враг мой, ты не лгал мне. Я буду благодарить тебя - и проклинать тебя - вечно. Ты все-таки не дал мне упасть.
Мне больше не нужны костыли.
Я больше не один.
Я могу все.
Я парю...

@темы: writing on the sand

---

Тройная угроза

Рэнди Ортон стремительно шел по коридорам арены, кипя от ярости. Работники федерации, занятые уборкой ринга и демонтажем декораций после шоу, обычно не обращали внимания на рестлеров, но сейчас они шарахались в стороны, едва успев разглядеть сжатые кулаки Ортона и проступившие на скулах желваки. Никто не хотел подвернуться Гадюке под горячую руку. Впрочем, Рэнди вряд ли замечал хоть кого-то на своем пути: он намеревался получить объяснения от руководства, и был совершенно непреклонен в этом намерении. Как выяснялось по мере приближения к кабинету начальства, объяснений хотел не он один.
– Какого дьявола ты сотворил, Хантер? – бесновалась Стефани, срываясь на крик. – О чем ты только думал, назначая Брайану матч на Рестлмании? Ты хоть понимаешь, как это выглядит? Ты больше не обычный рестлер, Хантер, ты исполнительный директор этой компании! Ты не можешь позволять парням из раздевалки вызывать тебя на бой на Рестлмании!
– А потом превращать чемпионский бой в матч тройной угрозы! – закончил Ортон, распахивая дверь. С его появлением в кабинете сразу стало тесно: три разъяренных человека, двое из которых были чемпионами мира в супертяжелом весе, заполняли собой все имеющееся пространство. – Личные разборки – это совсем не то, что хорошо для бизнеса, а, Трипл?
Игрок перевел налитые кровью глаза на Ортона. Он тяжело дышал, верхняя пуговица на рубашке болталась на нитке – видимо, ссора длилась уже немало времени.
– Какого хрена тебе здесь нужно? – прорычал Трипл Эйч.
– Узнать, какого хрена ты делаешь! – огрызнулся в ответ Рэнди. – Батиста выигрывает Королевскую Битву и становится претендентом на титулы – отлично, я доходчиво объясню ему, что он зря вернулся. А теперь ты назначаешь матч тройной угрозы, и я могу потерять пояса, даже не будучи удержанным. Это, по-твоему, честно?
– Да мне плевать, честно это или нет! – взорвался Игрок. – Я исполнительный директор этой долбаной компании и буду делать все, что посчитаю нужным. Понятно?
– Ах вот как? – пропела сладеньким голоском Стефани. – Ты исполнительный директор компании моего отца, милый, и еще ты мой муж. Сложи одно с другим, и послушай меня.
Оба мужчины замерли. Они все еще злобно косились друг на друга, но Стефани мастерски перехватила их внимание. Никто в WWE не мог похвастаться тем, что способен проигнорировать слова Стефани МакМэн.
– Ты был настолько глуп, дорогой мой, что публично пообещал Брайану чемпионский матч, если он пройдет через тебя. Я не могу отменить это твое решение, но я ставлю условие тебе, – палец Стефани с безупречным маникюром уперся в грудь Игрока. Ее ноздри раздувались от сдерживаемого гнева, но тон был спокойным и весьма деловым.
– И что это за условие? – мрачно поинтересовался Трипл Эйч.
– Ты должен выиграть, милый. Выиграть оба боя и забрать оба пояса. Иначе тебе придется выполнить мое желание.
– Какое?
– Ах, какая незадача, я думала, ты в курсе, – Стефани изящно приподняла брови, изображая удивление. – Я хочу секса втроем. И третьим будет... – она наклонила голову к плечу, будто бы задумавшись, а потом покрытый темным лаком ноготок практически воткнулся в грудь Ортона, – он.
Рэнди даже не понял до конца смысла ее слов: он испугался, что Игрока сейчас хватит удар. Трипл побагровел, весь как-то раздулся, он хватал ртом воздух, не в силах вдохнуть, словно получил мощный удар в солнечное сплетение, его глаза вылезли из орбит и совершенно остекленели. Ортон стоял дурак дураком, не представляя, что делать, но тут Игрок пришел в себя. Он рванул ворот рубашки (пуговица все-таки оторвалась и отлетела в сторону, с тихим стуком ударившись об пол), наконец вдохнул, потом громко выдохнул, развернулся на каблуках и стремительно вышел из кабинета, грохнув дверью так, что по стене возле косяка пошла трещина. Только через полминуты после его ухода Рэнди снова обрел дар речи.
– Стеф, да ты с ума сошла! – выпалил он, глядя на женщину с ужасом и удивлением. Стефани медленно повернулась к нему. На ее щеках проступали красные пятна. Она выглядела разъяренной и в то же время растерянной, как человек, решившийся на что-то не по велению сердца, а от отчаяния. Но несмотря на это, ее взгляд был твердым и решительным.
– У тебя какие-то проблемы, Рэнди? – спросила она ледяным голосом.
– Слушай, Стеф, я не знаю, что у вас тут с Хантером произошло, но я не собираюсь в этом участвовать. Не втягивай меня, ладно? – Ортон постарался произнести это как можно более примирительным тоном. Он явно зашел не вовремя, не смог отличить разговор о бизнесе от семейной ссоры и теперь пытался придумать, как откатить назад все произошедшее так, чтобы оно никому не причинило вреда. Но мисс МакМэн явно не была настроена на мирные переговоры.
– Ты собираешься оспаривать мои решения? – она раздраженно дернула щекой.
Рэнди несколько раз глубоко вдохнул, заставляя себя успокоиться. Он был одним из немногих людей в компании, кто не боялся Стефани МакМэн. И из тех, кто работал в WWE на данный момент, он знал Стефани лучше всех. Они росли вместе. Играли друг с другом в детстве, пока взрослые были заняты делами или своими развлечениями, потом, когда подросли и начала сказываться трехлетняя разница в возрасте, изводили друг друга. У них даже был короткий летний роман, если можно так назвать несколько неловких подростковых потрахушек. Стефани тогда окончила первый курс колледжа, а у Рэнди были каникулы в старшей школе. Горячей влюбленности между ними не было, но привычка друг к другу вполне заменяла ее некоторое время. Пока Рэнди был в армии, он звонил Стефани, чтобы поболтать, когда выдавалась такая возможность. Потом он пришел в WWE, и начались бесконечные совместные перелеты и завтраки в отелях...
Рэнди Ортона и Стефани МакМэн нельзя было назвать лучшими друзьями, но все же они были близки настолько, насколько это возможно для двух взрослых людей, которые практически всю сознательную жизнь провели бок о бок. Именно поэтому Ортон надеялся, что ему удастся разрешить возникшую ситуацию.
– Стеф, – мягко сказал он. – Что происходит?
Стефани устало опустилась на край стола.
– Все пошло наперекосяк, – пожаловалась она. – Сначала Батиста появился на Королевской Битве, потом ушел Панк, потом Дэниел Брайан начал выдвигать свои нелепые требования... Все летит кувырком, и Хантер... Он чувствует, что теряет контроль, и злится из-за этого. В костюме исполнительного директора федерации ходит рестлер, с этим ничего не поделаешь...
– Он один из лучших, Стеф, – уверенно сказал Рэнди. – Он превратит Брайана в кусок хнычущего мяса, вот увидишь. Тебе вовсе не нужно это дурацкое условие, чтобы заставить его показать все, на что он способен.
Последняя фраза была лишней. Он поторопился, и понял это, едва заметив, как сжались губы Стефани.
– Это послужит ему уроком, – жестко сказала она. – Я хочу чемпиона, и я получу его. Я всегда получаю то, что хочу.
– Стеф, какого хрена? – рявкнул Ортон, снова выходя из себя. – Я не буду в этом участвовать, говорю тебе! Мы уже взрослые, Стефани, и ты больше не можешь побежать к мистеру МакМэну и пожаловаться, что Рэнди не хочет с тобой играть!
– Не могу, – согласилась Стефани. – Но теперь я могу уволить тебя сама. Ты будешь в этом участвовать, Рэндал, и для нас всех будет лучше, если Игрок покинет Рестлманию чемпионом.
Ортон смерил ее тяжелым взглядом, молча повернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув многострадальной дверью. Он зашел в раздевалку за сумкой, обругав попавшемуся ему под ноги Эль Торито, а потом уже от души сорвался на вступившегося за бычка Фернандо. От дурацкой свары ничуть не полегчало: ни малыш в маске, ни матадор не были ни в чем виноваты. Добравшись до своей машины, Рэнди швырнул сумку на заднее сиденье, сел за руль, но заводить мотор не спешил. Откинувшись на спинку водительского кресла, он крутил в пальцах ключи и размышлял о том, во что вляпался. На этот раз привычка быть на короткой ноге с руководством сослужила Гадюке плохую службу. Фактически, его пытались заставить слить чемпионский бой, угрожая принуждением к сексу. Рэнди не удержался от короткого смешка: ситуация действительно была крайне нелепой. Гадюка Рэнди Ортон, жертва сексуальных домогательств. Скажи кому – засмеют. Он был вымотан, зол и расстроен, когда шел в кабинет руководства, иначе вряд ли принял бы всерьез всю эту чушь. Широко ухмыляясь, Рэнди завел машину и выехал с арены. Все утрясется само собой, и беспокоиться стоит только о предстоящем матче на главном празднике года.

Спустя пару дней Рэнди уже почти забыл о неловком инциденте после Ро, но жизнь напомнила ему об этом голосом Трипл Эйча. Практически все свое свободное время Ортон посвящал тренировкам. У него был довольно сложный график, позволявший набрать наилучшую форму и не перегореть перед важным матчем. Нагрузки распределялись между силовыми упражнениями, аэробными тренировками и спаррингами, выводя бойца на пик физического состояния.
Ортон уже закончил тренировку с весами и отдыхал, осматриваясь по сторонам в поисках спарринг-партнера. Перед Рестлманией большинство рестлеров вкалывало в спортзале, но Гадюке нужен был не просто противник, а игрок высшей лиги. Рэнди уже почти определился с нелегким выбором между Шеймусом и Дель Рио (ему и в голову не приходило, что кто-то из них может отказаться от спарринга с чемпионом), когда в зал вошел Игрок. Окинув помещение взглядом, он нашел Ортона и направился к нему. Рэнди поднялся ему навстречу.
– Не хочешь поработать на ринге? – спросил исполнительный директор, разминая запястья.
Ортон оценивающе оглядел его. Длинные шорты, застиранная майка DX, перчатки без пальцев. Пожалуй, пара десятков фунтов лишнего веса, появившиеся после того, как Король Королей покинул ринг ради кресла в руководстве. С другой стороны, Рэнди тоже менялся, утратив за последние несколько лет юношескую стройность и превратившись из молодого поджарого зверя во взрослого матерого хищника. Можно было сказать, что разница в габаритах осталась той же, что и раньше: Ортон был выше, Трипл Эйч – тяжелее, но ненамного.
– Почему бы и нет, – ухмыльнулся Гадюка, натягивая перчатки.
Спарринг обещал быть как минимум интересным. Первое время бойцы осторожничали, приноравливаясь друг к другу, но годы совместных тренировок в прошлом никуда не делись, и вскоре оба увлеклись поединком и все наращивали и наращивали темп. И все же Рэнди не позволял себе полностью погрузиться в адреналиновую волну боя, прощупывая соперника, оценивая каждое его движение. Он был уверен, что Игрок делает то же самое, превращая тренировочный спарринг в разведку боем. Что ж, преимущество в скорости по-прежнему было на стороне Ортона, и Трипл Эйч по-прежнему был сильнее. И все же одного преимущества Игрок лишился – его опыт уже начал становиться просто возрастом, тогда как Рэнди был в самом расцвете сил. Убийца Легенд успел сам стать легендой.
Ортон первым успел нанести по-настоящему серьезный удар в голову, и поспешил закрепить успех, буквально взорвавшись серией молниеносных ударов в корпус. Он слышал, как Игрок отмечает каждый пропущенный удар резким выдохом, и позволил себе улыбнуться краешком рта, зная, что за этим последует. И Гадюка оказался прав: заметив эту улыбочку, Трипл всхрапнул и ринулся в атаку. Пропустив несколько ударов, Ортон позволил провести на себе ДДТ, дождался, пока Игрок запустит его в канаты, а потом оттолкнулся от них и поймал противника на клоузлайн. И после этого все стало серьезно. Бой перестал быть просто тренировкой, и времени на построение стратегии не осталось ни у кого из соперников.
Рэнди не знал, проверяет ли его Трипл или вымещает на нем злость, да и это было ему безразлично. Он сосредоточился на поединке, уходя от чужих ударов, уворачиваясь от захватов, превращая атаки Игрока в свои. О скорости Син Кары или Рэя Мистерио супертяжам приходилось только мечтать, и бои в их весовой категории никогда не бывали слишком быстрыми, но менее напряженными от этого не становились. Остальные присутствовавшие в зале рестлеры бросили свои дела и столпились возле ринга. Рэнди заметил их краем глаза, но все его внимание было занято Игроком. Он попался на фэйсбастер, на этот раз совершенно по-настоящему, и колено Трипла врезалось ему в лицо. Только чудом Ортону удалось вывернуться из "родословной" и свалить противника европейским апперкотом. Попытка разогнаться для РКО прошла далеко не так гладко – вместо этого Гадюка получил бэкбрейкер и несколько секунд лежал на ринге, пытаясь справиться с болью в спине. Он с удовольствием закончил бы на этом, но прекращение боя сейчас стало бы чудовищной ошибкой, даже большей, чем его появление в кабинете Трипл Эйча после Ро. Ортон ухмыльнулся через боль: пожалуй, с близостью с руководством пора было завязывать.
Рэнди потребовалось немного времени, чтобы принять решение. Он тяжело поднялся, все еще усмехаясь собственной несвоевременной шутке. Пару минут он тянул время, восстанавливая дыхание, а потом свалил Игрока с ног дропкиком и сам рухнул рядом. А потом Ортон просто не стал сопротивляться "родословной". Лежа лицом в ринг и притворяясь совершенно обессиленным, Рэнди слышал, как тяжело, с присвистом дышит Трипл. А потом услышал его злой шепот:
– Похоже, ты усвоил урок, а, Рэнди? Запомни его до Рестлмании, если не хочешь оказаться в моей постели.
– Да пошел ты, – прошипел в ответ Ортон, скатился с ринга и пошел в раздевалку.
Уже выходя из душа, он столкнулся нос к носу с Игроком. Тот стоял, упершись руками в стены и презрительно смотрел, как Ортон потирает ноющую поясницу.
– Что, не терпится увидеть меня голым? – огрызнулся Рэнди. – Дай пройти.
– Я не шутил, мальчик, – медленно проговорил Трипл, и не думая отходить или опускать руки.
– Господи, Хантер! – Ортон закатил глаза. – Ты что, всерьез собираешься принять идиотское условие Стефани?
– Полегче, Рэнди, – Игрок оскалился и подался вперед, став похожим на пещерного льва. – Стефани – вице-президент этой компании и моя жена. Она всегда получает то, чего хочет.
– В этом-то и проблема, – заметил Рэнди.
Трипл бросился на него, но Ортон просто пнул его в живот и прошел мимо, придерживая рукой на талии развязавшееся от резкого движения полотенце.

В течение следующих двух недель Рэнди неоднократно пытался поговорить со Стефани, но вице-президент федерации раз за разом ускользала от него. Она предпринимала все возможные меры, чтобы не оставаться с Ортоном наедине: с ней рядом постоянно кто-то был, или она стремительно удалялась, якобы вспомнив о важном деле, едва завидев Рэнди на горизонте. Наконец, Гадюке это надоело, и в один прекрасный вечер он просто дождался, пока Стефани сядет в свою машину, и поехал за ней. Мисс МакМэн (точнее, давно уже миссис Хелмсли, но так ее никто никогда не называл) направлялась не домой, а в город. Ортон терпеливо следовал за ней на расстоянии в две-три машины. Он парковался у тех же магазинов и ждал, пока Стефани закончит с покупками и поедет дальше. Зная о ее любви к кофе, Рэнди не сомневался, что рано или поздно женщина остановится у какой-нибудь кофейни, чтобы выпить чашечку своего горького пойла. Так и произошло. Стеф выбрала демократичный Старбакс, аккуратно припарковалась и выпорхнула из машины. Дождавшись, пока она скроется за стеклянными дверями, Рэнди “запер” ее аккуратную серебристую "шевроле" своим массивным БМВ и устроился на капоте, подняв воротник куртки и натянув вязаную шапочку по самые брови. На мартовском ветру тут же замерзли руки, и он спрятал их в карманах.
Прошло, наверное, минут десять до того, как Стефани вышла из кофейни с высоким картонным стаканом в руке. С изяществом опытного жонглера она на ходу умудрялась одновременно убирать мелочь в карман, рыться в сумочке в поисках ключей от машины и нести горячий стакан, не обжигаясь и не расплескивая его содержимое. Разумеется, она не сразу заметила, что не может выехать. Сначала она открыла водительскую дверь, бросила на соседнее сиденье сумочку и почти уже забралась в машину, когда увидела заперший ее БМВ. Коротко выругавшись, Стефани захлопнула дверцу и, не выпуская из руки свой кофе, направилась к блокировавшему ее автомобилю. В ранних весенних сумерках сидевший на капоте Рэнди был для нее просто темной фигурой, препятствием на пути.
– Мистер, вы мешаете мне выехать. Уберите свою машину, пожалуйста, я тороплюсь.
– Куда это, интересно? – фыркнул Ортон, поднимаясь во весь рост.
– Рэнди? – Стефани изумленно отступила на шаг, но тут же справилась с собой. – Какого хрена ты делаешь? Убери машину и дай мне уехать.
– Ну нет, Стеф. Ты не можешь убегать от меня вечно. Нам нужно поговорить, и мы поговорим, – Рэнди снова присел на капот, чтобы не нависать над собеседницей.
– Хорошо, – Стефани раздраженно фыркнула. – О чем ты хочешь поговорить? Говори и проваливай с дороги.
– Какого хрена ты делаешь, Стеф? – спросил Рэнди просто. – Зачем тебе это?
– Я просто люблю кофе, – с издевкой ответила Стефани, демонстрируя ему стакан. Ортон глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь не утратить самообладания.
– Стеф, откажись от своего дурацкого условия. Хантер воспринял его слишком всерьез.
– Потому что это и есть всерьез, – отрезала Стефани и повернулась, чтобы уйти. Одного мгновения для Ортона оказалось достаточно, чтобы подняться, сделать шаг вперед, поймать женщину за руку и развернуть к себе.
– Что происходит? Трипл сделал глупость, согласен, но зачем ты отвечаешь на нее еще большей глупостью, Стеф? Что между вами случилось, что вы ведете себя как два придурочных подростка?
– Это не твое дело, – почти выплюнула Стефани ему в лицо. – Отпусти меня.
– Нет уж, – Рэнди покачал головой, и не подумав разжимать пальцы, тисками сдавившие ее запястье. – Это мое дело, раз уж ты была так любезна, что втянула меня в семейную ссору. Твою мать, Стеф, мы же были друзьями всю эту чертову кучу лет. И Хантер тоже мой друг. Ради чего ты рискуешь нашей дружбой с тобой, моей дружбой с твоим мужем, вашим браком, да всем, дьявол тебя побери? Я в жизни не поверю, что ты соскучилась по нашему сексу: не то чтобы мне было чем гордиться в то время.
Стефани смотрела на него молча, ее губы были плотно сжаты, глаза яростно сверкали.
– Отпусти мою руку, Рэнди.
Вместо этого Ортон притянул ее к себе и закрыл ей рот поцелуем. У губ Стефани был вкус кофе с вишневым оттенком помады, которая больше подошла бы девочке-подростку, чем бизнес-леди. Рэнди осторожно провел по ним кончиком языка, заставляя раскрыться и впустить его, потом еще сильнее прижал к себе Стефани и целовал ее долго, настойчиво, словно они стояли не на парковке Старбакса на пронизывающем весеннем ветру, а на пороге номера для новобрачных в шикарном отеле. А когда Стефани наконец-то начала отвечать ему, он резко отстранился и посмотрел ей в глаза, даже не пытаясь спрятать победно-злую усмешку.
– Ты даже меня не хочешь, – констатировал он спокойно, будто речь шла о поездке в магазин на выходных. – Зачем тогда?
Стефани смотрела на него так, что Рэнди был готов к тому, что сейчас она ударит его или выплеснет горячий кофе в лицо. Вместо этого она тяжело вздохнула и обмякла, ссутулившись, будто пропустивший удар боец.
– Потому что Хантер не просто сделал глупость. Он принял решение, которое повлияет не только на наш бизнес, но и на нашу жизнь, не посоветовавшись со мной. Этот поступок делает из него плохого исполнительного директора и плохого мужа. Но победителей не судят, говорит он, и я не буду этого делать. Но о проигравших в этой поговорке нет ни слова, и я накажу его за поражение, используя все доступные мне средства, включая тебя, Рэнди.
Говоря все это, Стефани смотрела Ортону в глаза и роняла каждое слово так, словно оно было из свинца. Но очень сложно скрыть что-то от человека, который знает тебя практически всю жизнь. В речи Стеф звучала некая заученность, будто она много раз проговаривала ее перед зеркалом. А ведь примерно так и было, понял Рэнди. Она наверняка не один раз прокручивала сказанное в голове, убеждая себя в истинности собственных слов.
– Ты врешь, Стеф, – он покачал головой. – Дело ведь совсем не в этом, так?
Она вскинула голову, но Ортон выставил перед собой ладонь, прося ее помолчать.
– Я твой друг, Стефани. И если ты решишь рассказать мне, в чем твоя – или ваша с Хантером – проблема, я постараюсь тебе помочь. По меньшей мере, выслушаю тебя. Но играть с тобой в жмурки на выживание я не буду.
– Я могу уволить тебя в любой момент, – напомнила Стефани, глядя в сторону. Она выглядела опустошенной.
– Да пожалуйста, – бросил Рэнди. Он взял у нее из руки стакан с кофе, сделал пару глотков и швырнул в ближайшую урну, не прекращая нагло улыбаться. – Не забудь посоветоваться с мужем.
Он сел в машину и рванул рычаг передачи, одновременно выкручивая руль и нажимая на газ. Тяжелый БМВ жалобно взвизгнул покрышками, срываясь с места на третьей передаче и распугивая шарахнувшихся по сторонам прохожих и других автомобилистов. Ортон длинно выругался в ответ на раздавшиеся сзади гудки клаксонов и ушел в крайний левый ряд, где поток двигался с более высокой скоростью. Стефани всегда была упертой – если ей что-то втемяшивалось в голову, выбить это было уже невозможно. С самого детства она перла вперед, как танк, не отказываясь от выбранного направления, даже если уже было видно, что оно ведет в лучшем случае в никуда. Их, прости господи, роман тоже был следствием упертости Стеф, решившей внезапно, что они самой судьбой предназначены друг для друга. Эти отношения перестали приносить обоим что-то, кроме раздражения, к концу шестой недели и, к счастью, прекратились сами собой, когда ей пришла пора возвращаться в колледж. Прощальный секс был лучшим моментом этой короткой истории.
Рэнди нахмурился и встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Все-таки ему не стоило целовать Стефани. Это сделало и без того нелепую ситуацию, в которой он оказался, еще более запутанной. В любом случае, он не намеревался в очередной раз идти на поводу у подруги детства и потакать ее капризам. И совершенно точно в его планы не входило позволить Игроку отобрать у него пояса на Рестлмании. Время Короля Королей прошло. Теперь он, Гадюка Рэнди Ортон, стоит на вершине пьедестала WWE и всего остального мира заодно.

Юбилейная тридцатая Рестлмания навсегда запомнится Ортону как один из худших дней в его жизни. Наверное, было только к лучшему, что он видел сам праздник урывками: в памяти остались разрозненные фрагменты, практически не связанные между собой. Обычно Рэнди не смотрел чужие бои на ППВ, чтобы не сбивать настрой, но пропустить матч Трипл Эйча он не мог. И в тот момент, когда третий удар судьи по канвасу возвестил о победе Дэниела Брайана, все полетело кувырком. Стефани устроила безобразную сцену на ринге, Игрок пустил в ход стул, в зале появились врачи…
Огромных трудов Ортону стоило не попасться Игроку на глаза за кулисами. Тот пронесся по внутренним помещениям арены, как ураган, разметав и расшвыряв все, что оказалось в зоне его досягаемости. Не найдя никого, на ком можно было бы сорвать злость, Трипл Эйч пообещал вышвырнуть всех вон из федерации без выходного пособия, прыгнул в свой джип и уехал прочь. Следом за ним с парковки вылетела серебристая машинка Стефани. Их поспешный отъезд почти обрадовал Рэнди: так было меньше шансов, что эта парочка выкинет еще что-нибудь.
Матчи тройной угрозы всегда непростые, особенно если проводятся без дисквалификации. Нужно разделять внимание между двумя соперниками, предугадывать действия обоих, ни на секунду не выпускать никого из них из виду. Это сильно выматывает. А уж если на кону стоит чемпионский титул или даже два… Тогда действующему чемпиону приходится несладко. Но Рэнди Ортон не зря считал себя лучшим из лучших: у него были для этого очень весомые основания. В конце концов, он отстоял свои пояса в Клетке Уничтожения против троих соперников, так что справиться с двумя было ему вполне по силам. Но то была Клетка Уничтожения, а не титульный бой на Рестлмании, по капризу Трипл Эйча ставший вдруг трехсторонним.
И когда он, задыхаясь от боли и ярости, смотрел на то, как Батиста стучит ладонью по рингу, признавая поражение, единственным желанием Гадюки было размазать Трипл Эйча по ближайшей стене. В этот самый момент Рэнди Ортон возненавидел Игрока со всей страстью, болью и обидой проигравшего, но непобежденного. Возненавидел за его прихоть дать Брайану матч на Рестлмании, за его проигрыш в этом самом матче, за нелепое вмешательство в титульный бой, не принесшее руководству ничего, кроме еще большего унижения, за украденные у него, Ортона, его собственные победу или поражение...
– Где он? – проорал Рэнди, врываясь в раздевалку. – Где Трипл Эйч? Где этот надутый ублюдок, возомнивший себя директором мира? Я убью его!
– Спокойно, Рэнди, его здесь нет, – миролюбиво ответил Билли Ганн. Они с Роад Доггом, казалось, вообще не переживали из-за своего проигрыша ЩИТу. Ортон вспомнил, что уже давно ходили слухи, что матч на Рестлмании станет последним для Изгоев Нового Века. Что ж, еще одной легендой меньше.
– Где он? – спросил Гадюка уже тише.
– Уехал, – сказал Роад Догг. – Вместе со Стефани, минут десять назад.
Ортон перевел взгляд на стену раздевалки, где висела большая плазма. На экране Дэниел Брайян снова держал Батисту в захвате, а тот колотил ладонью по канвасу. Рэнди зарычал в приступе бессильного гнева, сорвал телевизор со стены и швырнул его в угол, едва не задев кого-то из рестлеров. Никто ему ничего не сказал. Натянув джинсы и свитер, он подхватил сумку с вещами и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Вспышка ярости закончилась, когда Рэнди сел в машину, оставив лишь усталость, опустошенность и боль в избитом теле.
– Как же это все нелепо, – тихо сказал он самому себе и завел двигатель.

Несколько лет назад Рэнди, оказавшись в такой ситуации, наверняка напился бы и устроил великолепнейший дебош с битьем морд и посуды. Но сейчас ему хотелось только добраться до отеля, закрыться в номере, рухнуть на кровать и не шевелиться до завтрашнего утра. Так он и намеревался поступить.
Поднявшись в номер, Ортон бросил сумку в шкаф, повесил туда же куртку, расшнуровал ботинки, аккуратно поставил их у двери, стащил носки и, свернув их аккуратным роликом, положил в тумбочку. Эта привычка осталась у него еще с армии, и избавляться от нее он не видел никакого смысла. С наслаждением пошевелив босыми ступнями, Рэнди плюхнулся на кровать и закрыл глаза. Он позволит себе поваляться минут пятнадцать, а потом пойдет в душ, закажет в номер легкий ужин, поест и ляжет спать. С первоначальным планом, это, конечно, не согласовывалось, но при всей своей необузданности Гадюка весьма серьезно относился к дисциплине и неукоснительно соблюдал распорядок во всем, что касалось тренировок и таких вот бытовых мелочей. Он знал, что малейшее послабление самому себе повлечет за собой еще одно, а потом еще и еще. Сначала ты забиваешь на душ, потом думаешь, что побриться можно и на следующий день, а потом не идешь в зал, утратив всякое желание тренироваться.
Он уже почти был готов встать и пойти в ванную, когда в дверь постучали. Удары были сильными и нетерпеливыми, совсем непохожими на робкое царапанье горничных или деликатное постукивание официантов. Ничего хорошего это не сулило, но Рэнди все-таки поднялся с кровати, доплелся до двери и распахнул ее. В коридоре стоял Трипл Эйч. Ортон мрачно посмотрел на него и попытался закрыть дверь, но Игрок успел подставил руку и отжать ее, наполовину протиснувшись в проем.
– Пойдем, Рэнди.
– Никуда я с тобой не пойду, – устало сказал Ортон, оставив дверь в покое: пытаться вытолкать Трипла было бы бессмысленно, а главное – смешно и жалко. – Завтра поговорим.
– Нет, – Игрок сделал шаг вперед, оказавшись в комнате целиком. Он двигался замедленно и как-то механически, словно робот. – Ты пойдешь со мной. Стефани ждет.
– Что? – Рэнди вдруг показалось, что Игрок пьян, настолько дикие у него были глаза. Но алкоголем от него не пахло, и на ногах он держался твердо.
– Мой спор со Стефани. Я проиграл. И ты сейчас пойдешь со мной, – Трипл протянул руку, чтобы схватить Ортона за запястье, но тот отскочил назад. Все спокойствие улетучилось в один миг, и Рэнди захлестнула новая волна ненависти к Игроку. Он машинально напружинил ноги и выставил вперед руки, принимая бойцовскую стойку.
– Да пошел ты, Хантер, – прошипел он не хуже своей тезки-гадюки. – Помнится, твоя женушка хотела чемпиона. И благодаря тебе она не получит одного – если, конечно, не захочет трахнуть Дэниела Брайана. Предложи ей, Хантер, и вали из моего номера!
– Ах ты, щенок! – прорычал Игрок и бросился вперед. Но Рэнди был готов к этому и встретил его сокрушительным джебом в лицо. Трипл на секунду остановился, встряхнул головой (на пол упало несколько капель крови из рассеченной губы), заревел, как раненый бык, сгреб Ортона своими лапищами и просто швырнул через себя. Тот упал на спину, чувствительно приложившись затылком о дверной косяк. А Игрок с белыми от ярости глазами ухватил его за шею и потянул вверх, заставляя подняться на ноги. Стоило Рэнди кое-как утвердиться на ногах, как его буквально вынесло из комнаты несколькими мощными ударами в корпус. Он влетел спиной в стену, и, хоть эта неожиданная опора и вышибла из его легких остатки воздуха, она же позволила собраться с силами для контратаки. Ударом ноги отшвырнув Трипла назад, Ортон перешел в наступление. В условиях ограниченного пространства его подвижность давала ему более значительное преимущество, чем на ринге, и он не преминул этим воспользоваться. Он плясал вокруг Игрока, нанося удары то с одной, то с другой стороны, уворачивался и пригибался, вынуждая кулаки соперника раз за разом врезаться в стены, стесывая кожу на костяшках. Получалось это не всегда, и на ребрах уже наливалась багровым пара кровоподтеков, а в груди при каждом движении что-то екало, заставляя морщиться от боли и терять темп. Этим и воспользовался Трипл Эйч, который, выбрав удачный момент, перехватил руку Ортона. Несколько мгновений они боролись, а потом Трипл с победным ревом протащил Рэнди несколько метров и почти швырнул в дверь своего номера. Но Ортон успел сам вцепиться в Хантера, и в комнату они влетели вместе, только чудом не вышибив дверь. Только крик Стефани заставил мужчин прекратить месить друг друга кулаками и отпрянуть в стороны, тяжело дыша и глядя друг на друга с ненавистью.
– Прекратите, пожалуйста, прекратите! – кричала Стефани. – Что вы делаете? Хантер, Рэнди!
– Я держу свое слово, – прохрипел Игрок и стер с лица кровь тыльной стороной ладони. – Я выполняю твое условие, Стеф.
Рэнди прижимал руку к ноющим ребрам, глядя исподлобья на чету Хелмсли. Кажется, Стефани была не очень-то и рада исполнению своего желания. Она растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого, словно видела их впервые.
– Хантер, я… – она сделала шаг навстречу мужу, но тот поймал ее за плечи и толкнул прямо в объятия Ортона с такой силой, что Рэнди пришлось приложить усилие для того, чтобы удержать Стефани и не упасть самому.
– Ты не рада? Вот он, твой Рэнди, что же ты не поцелуешь его?
Стефани смотрела на Рэнди глазами, полными ужаса. “Все будет хорошо, Стеф”, — хотел сказать он, но тут Трипл шагнул к ним, грубо отшвырнул жену в сторону, схватил Ортона за шею и впился в его губы самым сумасшедшим поцелуем, который только тот мог себе представить. Это было настолько неожиданно, что в первый момент Рэнди не успел оттолкнуть его, а потом просто не стал этого делать. Он чувствовал твердые горячие губы Игрока (нижняя уже начала распухать), ощущал вкус его крови у себя во рту и понимал, что никогда раньше не переживал ничего подобного. Охватившее его возбуждение было лишь отдаленно сродни сексуальному. Поцелуй как будто стал продолжением драки, таким же выражением ярости и ненависти, и каждый из двоих в этот момент лихорадочно пытался понять правила, по которым определяется победитель. Необычное переживание так захватило Рэнди, что он совершенно забыл про Стефани. А потому для него стало полной неожиданностью, что Стеф вцепилась ногтями ему в плечо и с неожиданной силой оттолкнула прочь от Игрока.
Он стоял, прикрывая ладонью все еще горящие губы, и смотрел, как страстно Стефани целует мужа, и как Хантер прижимает ее к себе, и наконец-то видел всю картину целиком. Каким-то образом он вдруг понял, как Игрок старался угодить Стефани, пытаясь превратиться в идеального исполнительного директора, и как невероятно тяжело ему это давалось, как он ломал себя в надежде дать жене больше, чем ей когда-либо было нужно. И как пугал Стефани незнакомый жесткий и черствый человек, появлявшийся в такие моменты вместо ее веселого и немного шального мужа, как она мучилась, не понимая, что с ним происходит, и винила в этом себя. И как каждый из них боялся поговорить об этом с другим, с каждым днем все сильнее погружаясь в глубины страха и одиночества. И как теперь они наконец-то друг друга поняли и перестали бояться.
– Ну вы и придурки, – весело сказал Рэнди, глядя на двух совершенно счастливых людей, которым никто больше не был нужен. Он усмехнулся, покачал головой, охнув, потер затылок, которым несколько минут назад въехал в косяк, и тихо выскользнул из номера, закрыв за собой дверь. После того, что случилось, Ортону даже больше не было жалко поясов. Все же он остался непобежденным, и впереди у него будет еще немало возможностей вернуть титулы обратно. К тому же, пояса были всего лишь символом: тот, кто хотя бы раз становился чемпионом, оставался чемпионом навсегда. Другое дело, что теперь Рэнди Ортону всю жизнь предстоит провести, зная, что муж Стефани целуется лучше, чем она сама.

@темы: writing on the sand

---

Эпидемия

Эпиде́мия (греч. ἐπιδημία — повальная болезнь, от ἐπι — на, среди и δῆμος — народ) — массовое прогрессирующее во времени и пространстве распространение инфекционного заболевания среди людей, значительно превышающее обычно регистрируемый на данной территории уровень заболеваемости, и способное стать источником черезвычайной ситуации.
Wikipedia

Как ни странно, все началось с Эрика Роуэна. В тот невероятно драматический момент, когда Джон Сина, поверженный, висел на канатах, когда Пожиратель Миров Брэй Уайатт стоял над ним на ринге на коленях и демонически хохотал, запрокинув голову, в тот самый момент Эрик Роуэн нагнулся к Сине и глухо сказал из-под овечьей маски:
— Бееееееее…
Только многолетний опыт выступлений не позволил Джону заржать в голос. Вместо этого он поперхнулся смешком и как-то неестественно задергался, словно корчась в конвульсиях. Как назло, у Уайатта была заготовлена невероятно длинная речь, и Сина буквально изнемогал от душащего его изнутри смеха, вынужденный изображать беспамятство под прицелом двух камер. По крайней мере, можно было закрыть глаза и не смотреть на побитую овечью морду, нависавшую над головой.
Едва дождавшись конца сегмента, Джон похромал к выходу за кулисы, пряча лицо в ладонях. В раздевалке его окружили другие рестлеры, смотревшие шоу на большом экране, висящем на стене.
— Ты в порядке, Джон?
Сина рухнул на скамейку, наконец-то отнял ладони от лица и расхохотался.

История с блеющим Роуэном была признана отличной шуткой, а следовательно, обсуждалась в раздевалке целую неделю. Только ленивый не проблеял хотя бы разок Сине вслед, и это начинало раздражать. Если честно, его достало уже на второй день, но Джон провел в WWE достаточно времени для того, чтобы понимать: проще перетерпеть, чем огрызаться в ответ. Рестлеры — народ довольно легкомысленный, посмеются и забудут. Главное, не дать им понять, что тебя действительно что-то задевает: прохода не дадут. Поэтому Сина следовал заветам мадагаскарских пингвинов — улыбался и махал ручкой.
На следующем Ро у Сины был назначен бой с Ортоном. Джон стоял на ринге, ожидая выхода соперника. Ничего нового от этого матча ожидать не приходилось, слишком часто бойцы встречались друг с другом в четырехугольнике. Сина кивком поприветствовал Рэнди, поднимающегося на ринг. Гадюка кивнул в ответ и, проходя мимо Джона, тихонько сказал:
— Беееееееее, — после чего запрыгнул на канаты, разводя руки в стороны.
Сина зло выдохнул и вдруг, повинуясь внезапному порыву, ткнул Ортона пальцами под ребра. Рэнди ойкнул, взмахнул руками и потерял равновесие, в последний момент успев изобразить смазанный РКО.
О Сине и овцах тут же все забыли. Теперь парней в раздевалке больше интересовало, что еще способно заставить Рэнди Ортона визжать, как девчонка.

Когда еще через неделю Русев, стоя напротив Джека Сваггера, взял микрофон у Ланы и грозно сказал, старательно копируя Дольфа Лундгрена:
— Я убивать американский спортсмен! — зал грохнул хохотом.
Трипл Эйч и Стефани, переглянувшись, решили, что не так уж это и плохо. Их правоту подтвердили вечерние рейтинги.
Зрители, разумеется, были в восторге. Видимо, именно поэтому руководство и не заметило очевидного: это была эпидемия.

По иронии судьбы, следующим пострадал именно Игрок. В матче Эволюции против ЩИТа все шло своим чередом, пока Трипл Эйчу не удалось поймать на "родословную" Сэта Роллинса. Он уже подсел на согнутых ногах, готовясь к прыжку, когда услышал снизу шкодливое:
— У-тю-тю... — и Роллинс пощекотал Игрока под коленками.
От неожиданности Трипл Эйч неуклюже подпрыгнул, запутался в своих и чужих ногах и плюхнулся на задницу.
— Ничего не собираешься с этим сделать? — спросила Стефани мужа, потирающего ноющий копчик.
— Это хорошо для бизнеса, — прошипел тот сквозь зубы.
Наверное, именно по этой причине Хантер промолчал на записи Смэкдауна, когда кто-то подложил подушку-пердушку Дольфу Зигглеру, вышедшему комментировать матч Альберто Дель Рио с Шеймусом. Стоило Дольфу плюхнуться на стул за комментаторским столом, как мерзкий звук, усиленный микрофонами, разнесся по залу.
— ...твою мать! — только и смог сказать Зигглер во включенный микрофон.
Зрители хохотали и аплодировали, просмотры и рейтинги росли, число подписчиков провальной вроде бы WWE Network увеличивалось. А эпидемия, тем временем, набирала обороты.

Федерацию захлестнула волна дурацких шуток и розыгрышей. Некоторые из них были вполне безобидными, например, пукающий звук, который Роман Рейнс издал, сунув руку подмышку, прежде чем нанести Батисте "удар супермена", а некоторые — довольно жестокими: как-то раз команда Адама Роуза просто не стала его ловить во время падения назад.
Этой "болезни" оказались подвержены не только рестлеры. Кто-то из звукооператоров врубил на выход Стефани песню "Barbie Girl" группы Aqua, и это было самое оглушительное приветствие, которое мисс МакМэн когда-либо получала от зрителей.
— Пора прекращать это, Хантер! — решительно заявила она Трипл Эйчу.
— Да ладно тебе, Стеф! — Трипл безуспешно прятал улыбку в кулак. — Это действительно хорошо для бизнеса.

Первый тревожный звоночек раздался, когда во время выхода Кейна вместо огненных столбов вверх взвились флажки с надписью "Адское пламя". Драматический сегмент был безнадежно загублен, и Трипл Эйчу пришлось признать, что WWE потихоньку превращается в "Loony Tunes".
— Цирк какой-то, — бросил он, зайдя в раздевалку после выступления. — Дурацкий цирк с надувными конями. Завязывайте, ребята.
Как выяснилось через неделю, фраза про надувных коней была сказана совершенно зря. Путем затейливых, но не особо оригинальных ассоциаций эта идея была доведена до абсурда и воплощена в нечто совершенно непотребное.
От матча без дисквалификации руководство не ожидало никакой подставы. Большого количества подручных предметов хватало, чтобы сосредоточить внимание рестлеров на бое и друг на друге вместо дурацких выходок. Но Игрок недооценил своих подчиненных.
Бой Райбэка и Акселя против братьев Роудсов вполне закономерно переместился за пределы ринга. Пока Аксель и Коди увлеченно мутузили друг друга складными стульями, Райбэк нырнул под апрон и вытащил из-под него огромный резиновый член ярко-фиолетового цвета. В отличие от всех присутствовавших на арене, Голдаст ничуть не растерялся и вытащил из-под ринга точно такой же предмет, но ядовито-зеленый. Задорную баталию в духе "Звездных войн" прервал в самом начале выключившийся свет. К счастью, "мечи" не были флюоресцентными. К счастью, это было хаус-шоу, которое не записывалось на видео.
А вот следующее Ро, как всегда, выходило в прямом эфире. В мэйн ивенте Бэд Ньюз Барретт защищал свой титул интерконтинентального чемпиона против Сезаро. Матч был довольно напряженный, пояс на кону заставлял бойцов относиться к нему серьезно. По ходу боя Барретт доминировал, и спустя пятнадцать минут после удара гонга, готов был нанести решающий удар. Он картинно потянул вниз налокотник, выворачивая его наизнанку и потихоньку осознавая, что и с другой стороны ткань была черной. Сезаро довольно улыбался, вися на канатах. Барретт не стал тратить время на размышления. Он сдернул с себя трусы, в гробовой тишине вывернул их наизнанку и надел красной стороной наружу.
Трипл Эйч в своем кабинете взвыл от ужаса, представляя, какие штрафы ему придется заплатить за нарушение рейтинговых ограничений. С шуточками пора было заканчивать.

На следующий день перед записью Смэкдауна Игрок собрал всех рестлеров федерации и не терпящим возражений тоном объявил, что каждый, кто попробует пошутить на ринге еще раз, будет немедленно уволен. Более того, предупреждение это будет включено в сегмент для того, чтобы у фанатов потом не возникало вопроса, почему их любимчик вылетел из WWE без выходного пособия.
— Всем ясно? — прорычал Трипл Эйч, обводя взглядом собравшихся. — Тогда вперед, на ринг!
Разумеется, ринг не был в состоянии вместить весь ростер, поэтому стояло на нем человек пятнадцать — авторы самых идиотских шуточек последних недель. Игрок вышел под свою музыку, небрежно помахивая кувалдой. Остановившись перед рингом, он взял у рефери микрофон, и его голос разнесся по залу:
— Кажется, ребятишки, вы забыли, по чьим правилам ведется эта игра. Ну что ж, я вам напомню!
Трипл положил кувалду на канвас, намереваясь запрыгнуть следом, как вдруг его молот пару раз дернулся и довольно бодро пополз в противоположный угол. Ни один мускул не дрогнул на лицах у стоящих на ринге людей. Игрок перелез через канаты, проследил взглядом за уползающей прочь кувалдой... и влепил мощный суперкик стоящему рядом Сине. Пользуясь всеобщим замешательством, Трипл Эйч подобрался к Барретту, пнул его между ног и тут же провел "родословную". В требовательно протянутую руку лег микрофон.
— Понятно ли я объяснил? Я не слышу ответа! Понятно ли я объяснил?
— Да, сэр! — проревели полтора десятка глоток.
Игрок удовлетворенно кивнул и величественно удалился.
Спустя полтора часа, после окончания шоу, в раздевалке шел разговор о том, что с шутками действительно пора заканчивать.
— А то яйца до сих пор болят, — пожаловался Барретт.
— Я думал, они у тебя закаленные, — фыркнул Сезаро.
Все рассмеялись, но веселье быстро прекратилось с появлением в раздевалке Трипл Эйча.
— Я доволен сегодняшним выступлением, — сообщил Игрок, довольно щуря глаза. — Действительно отлично сработано. Вы все-таки профессионалы, хоть и ведете себя иногда как кучка кретинов. К сожалению, у меня для вас плохие новости.
Барретт вздрогнул.
— Это насчет той шутки с моей кувалдой и магнитом.
— Кого-то уволят, сэр? — осторожно поинтересовался Джек Сваггер. Трипл Эйч удивленно посмотрел на него.
— Что? Ах, это... Нет, совсем нет. Дело в том, что магнит вывел из строя все камеры, и записи не было. Поэтому... — он набрал воздуха в грудь. — А НУ БЫСТРО НА РИНГ, УРОДЫ! ВСЕ ТО ЖЕ САМОЕ ЕЩЕ РАЗ, ЖИВО!

@темы: writing on the sand

---

Тексты с ФБ

Сложу в этот дневник, пусть будут.

---

Лучший ринг-момент HIAC

У кого-нибудь есть гифка, на которой Рэнди перехватывает АА на РКО?

Лучший прием на ринге за последний год, я считаю.

---

Вы не поверите, что я нашел.

Я нашел фанфик. Про ДжоДжо и Аланну. И Рому с Рэнди. И Сезаро с Панком. И ЗОМБИАПОКАЛИПСИС!
И это невероятно мило.
Надо будет попросить у автора разрешение на перевод.
Почитайте, почитайте. Вот здесь.

А под катом иллюстрация автора к этому тексту.
Я ее обожаю.

Да-да, вот здесь

Вот такие вещи и спасают.

@темы: Randy Orton, Roman Reigns, we call it 'humor', WWE fandom

---

Когда все очень плохо,

Хочется выть и разбить себе голову об угол, заткнись и пиши стихи про рестлинг.
Ниже падать уже некуда.

Когда закончится шоу, на сцене выключат свет,
Уйдут актеры в кулисы, смывать с себя грим.
А я останусь бродить, искать ненужный ответ:
Я вот сейчас был собой, или же кем-то другим?

Актер частичку себя привносит в каждую роль,
Чужую жизнь проживая в слепящих огнях.
Меня выносит на ринг мое безумие-боль,
Меня швыряет в канаты мое безумие-страх.

Мое безумие-боль, мое безумие-страх,
Мое безумие бьется в дрожащих руках.
Я бесполезных герой категории B,
Я так не хочу оставаться в себе.

Я разнесу этот мир и превращу его в прах,
В горячий пепел, осевший на мертвых глазах.
Меня нельзя удержать, его нельзя запереть -
Мое безумие-яд, мое безумие-плеть.

Когда закончится шоу, я перестану дышать,
Я заблудился в тенях, от них спасения нет.
Я вновь бегу от себя и вновь боюсь убежать,
Я сам себе поводок, я сам себе пистолет.

Под крики жадной толпы я снова выйду на бой,
Я их любимый урод, король всех уличных стай,
Так пусть, пьянея от крови, зал делит со мной
Мое безумие-страсть, мое безумие-кайф.

Мое безумие - кайф, мое безумие - страсть,
Здесь оступиться - это значит пропасть.
Вновь начинается шоу и загорается свет,
Бежит вперед карусель падений, взлетов, побед.

Прибита маска к лицу, актера выпила роль,
Я ваш нелепый герой, мое безумие - боль.
Я разнесу этот мир и превращу его в прах,
Я ваш безумный кумир, мое безумие - страх.

@темы: Dean Ambrose, writing on the sand

---

такими темпами придется Main Event смотреть

Мир никогда не будет прежним после того, как узнаешь, что раньше "Стопа мамонта" была финишером Дэмиэна Сэндоу.

@темы: WWE, Damien Sandow

---

Умер от умиления

Во время рекламы, когда RAW вышло из эфира, девочка из зала дала Рэнди Ортону попить. Когда шоу вернулось в эфир, Рэнди стал напротив девочки, чтобы её показали камеры.



КАКАЯ ЖЕ ОН НЯША!!!
В новой футболочке. А старая приталенная лучше сидела.

@темы: WWE, Randy Orton

---

Тоже хочу заразу

Есть сорок вопросов, на которые можно ответить. Интересующиеся называют номер вопроса, а я отвечаю.

1. Опишите свою зону комфорта - типичный "ваш" фик.
2. Есть ли типичный сюжет/ситуация (в оригинале trope), который вы никогда не писали, но очень хотели бы попробовать?
3. Есть ли типичный сюжет/ситуация (в оригинале trope), к которому вы и близко не подойдете?
Сложный вопрос. С учетом того, что я автор-чернушник, а-ля "чак-паланик-намотал-кишки-на-краник", пожалуй, таких тем нет.
Я не пишу постельные сцены просто потому, что не умею их писать.
Я не выношу даб-кон, но если мне по тексту нужно будет показать персонажа со свернутой психикой, для которого не существует других отношений, я это напишу.
Я не понимаю гуро и прочей ебли трупов, но если мне в тексте понадобится сумасшедший злодей, который это делает, я это напишу.
Так что, пожалуй, настолько сильных сквиков у меня нет.

4. Сколько идей фиков вы обдумываете прямо сейчас? Поделитесь одной из них?
5. Расскажите об одной своей сильной стороне как автора.
Я хорошо создаю атмосферу. Лучше всего, конечно, у меня получаются атмосферы тлена, безысходности, безумия и прочего саспенса, но в целом я весьма неплохо владею этим приемом. Мне говорили как-то, что я пишу "тексты для кинестетиков", построенные на превращении в текст тактильных ощущений и смутных предчувствий. Ну что ж, читателю видней. Мое дело - создать некий аквариум с идеальными для текста условиями и поместить туда этого читателя.

6. Расскажите об одной своей слабой стороне как автора.
Диалоги. У меня в текстах всегда слишком много диалогов. Хотя, чем более чернушным является текст, тем меньше в нем диалогов. Но все равно, на мой вкус, слишком много.
И еще я совершенно не умею писать постельные сцены. Все, что рейтингом выше поцелуя - не мое.

7. Поделитесь фрагментом одного из своих текстов, которым вы гордитесь, и объясните, почему.
8. Поделитесь диалогом из одного из своих текстов, которым вы гордитесь, и объясните, почему.
- Мне нравится твой конь, Энцо. Я бы купил его у тебя.
- Да что ты говоришь! - оскалился Энцо, натягивая второй сапог и выпрямляясь во весь свой немалый рост. - И что же тебе мешает?
Главарь банды Пересмешников навис над незнакомцем, но тот даже не пошевелился. Кальдерон выбрался из палатки и тоже принялся надевать сапоги. Теперь он был по-настоящему заинтересован. У паренька, кем бы он ни был, нервы были стальные. Кальдерон знал немного людей, способных сохранять такое ледяное спокойствие в присутствии разгневанного Энцо. Два метра роста, больше двух сотен килограмм веса, густая черная щетина переходит в не менее густую и не менее черную поросль на могучем торсе, левую щеку кривит белая полоса шрама - Энцо Скоретти производил впечатление, даже без учета длинного палаша, висящего у бедра. А парнишке хоть бы хны, даже ухом не повел.
- Я бы купил твоего коня, Энцо, да боюсь, тебе не понравится та цена, которую я могу за него предложить, - сказал он, по-прежнему не поднимая головы.
Энцо окинул взглядом лагерь. Не только Кальдерона выманили наружу голоса, большая часть банды проснулась, и почти у каждой палатки уже кто-то стоял или сидел, предвкушая потеху с утра пораньше.
- Поглядите на него, парни! - Энцо расхохотался. - Бродяжка хочет купить мою лошадь. И что же ты можешь предложить мне за нее, а, щенок?
Незнакомец ответил не сразу. Он дождался, пока стихнет угодливый хохот бандитов, и сказал просто:
- Твою жизнь.
Да в этом диалоге весь я! Малозначимый наблюдатель, длинные описания, пафос и нужный градус безумия! Иллюстративненько!


9. Какой фик было тяжелее всего писать?
10. Какой фик было легче всего писать?
11. Написание текстов - ваша страсть или просто забавное хобби?
12. Есть какая-то часть канона, которая вдохновляет вас немного больше, чем остальные?
13. Лучший совет по поводу писательства, который вы встречали.
Можешь не писать - не пиши На самом деле, лучший из советов постоянно повторяют активно пишущие авторы вроде Джо Аберкромби: пиши, сука! Не жди вдохновения, пиши! Чтобы хотя бы страницу в день, но писал!
К сожалению, следовать этому совету у меня кишка тонка.

14. Худший совет по поводу писательства, который вы встречали.
Это не совсем совет, это скорее максима, почему-то принятая в окололитературе.
"В книге должна быть мораль" / "Книга должна чему-то учить".
Oh, really? Серьезно, блядь, чему должны учить тексты о войне, драках, убийствах, жесткой половой ебле? Какая в них должна быть мораль? Какая мораль в "Бойцовском клубе"? Чему учит "Generation Kill"? А это, между прочим, отличные книги.
Автор никому ничего не должен, кроме одного - писать. И то, чаще всего он должен это исключительно себе. Воспитывать должна не литература, воспитывать должны родители.

15. Если бы вы могли выбрать для экранизации один из ваших фиков, то какой?
16. Если бы вы до конца жизни могли писать только один пейринг, то какой?
17. Вы пишете всю историю от начала до конца или разные сцены вразброс?
От начала до конца. Это чаще всего служит мне дурную службу, потому что я могу зависнуть на какой-то сцене на месяцы, а то и на годы. И пока не сделаю из этой сцены то, что мне нужно, дальше писать не смогу. Серьезно, я пробовал идти дальше по сюжету, чтобы вернуться потом к неудачной сцене. Нет, не выходит у Данилы-мастера каменный цветок))

18. Вы используете при написании фиков планы, схемы и т. п.?
19. Стивен Кинг однажды сказал, что его муза - мужчина, который живет в подвале. А у вас есть муза?
Конечно, есть. Это вечно немного пьяный, слегка избитый тип в потрепанной военной форме. Он коротко стрижется, много курит и улыбается только половиной рта.

20. Опишите свои идеальные рабочие условия.
Эм... Ну... У меня куча дел, но вместо того, чтобы их делать, я лежу на кровати с ноутбуком и вдохновенно хуярю. На мониторе в это время крутится какой-нибудь сериал либо играет музло в тему текста.
Сейчас вот у меня нет ноутбука, поэтому пишу я мало. За компом мне неудобно, так как из-за ноги тяжело сидеть на стуле.
Иногда на работе, правда, прям отлично идет писанина вместо работы )))

21. Сколько раз вы обычно вычитываете фик/главу перед выкладкой?
22. Выберите абзац из одного из своих ранних фиков и перепишите его в том стиле, в котором пишете сейчас (задающий вопрос может предложить фик).
23. Если бы вы могли отредактировать/переписать один из своих ранних фиков от начала и до конца, то какой и почему именно его?
24. Вы когда-нибудь удаляли один из своих выложенных фиков?
25. Какие качества вы цените в бете?
26. Вы бетите чужие фики? Если да, то какая вы бета?
27. Как вы относитесь к сотрудничеству? (Наверное, имеется в виду соавторство. Уточните, что имеете в виду)
Я, если честно, не очень понимаю, как люди пишут в соавторстве. Потому что когда один пишет часть текста, а второй - другую, это всегда очень заметно, и меня лично корежат такие переходы.
Единственный вариант, который я могу себе представить, - это когда один сочиняет сюжетную канву, персонажей, интриги, а второй облекает это в текст. Или оба придумывают вместе, но пишет все-таки один человек.

28. Назовите трех своих любимых фикрайтеров и расскажите, почему вы их так любите.
29. Если бы вы могли написать сиквел (или приквел) к любому чужому фику, то к какому?
Тупой вопрос, если честно. Во-первых, почему "если бы вы могли"? А почему я не могу-то, мне что, голову прострелили?
Во-вторых... Я не читаю фанфикшен. Исключения есть, но это "Мародеры" и "Гарри Поттер и основы рационального мышления" - фактически, полномасштабные книги, вписанные в мир другого автора.
Если же речь идет об оригинальных текстах... Мне редко хочется "дописывать" чужие произведения. Чаще, наоборот, хочется узнать, почему герои стали именно такими, какими стали у автора.

30. Вы пишете по заявкам?
31. Вы позволяете себе вольности по отношению к канону или стараетесь писать вканонные фики?
32. Как вы относитесь к высокому рейтингу (в оригинале smut, т. е. порно)?
33. Как вы относитесь к крэку?
34. Как вы относитесь к нон-кону и даб-кону?
Начнем с того, что я ненавижу слова "нон-кон" и "даб-кон". "Нон-кон" - это изнасилование, "даб-кон" - тоже изнасилование, потому что не существует такого понятия как "сомнительное согласие". Согласие либо есть, либо нет, все остальное - от лукавого.
Так вот, я спокойно отношусь к сценам изнасилования в ПВП и откровенно чернушных текстах. Если это нужно для сюжета, значит, нужно. Я не переношу, когда за сценой изнасилования следует возникновение некой романтической связи между насильником и жертвой. Это нездорово.

35. Вы способны убить канонного персонажа?
Конечно, да. Более того, написать правильную смерть для персонажа - это иногда единственное, что я могу сделать для персонажа после того, что с ним сотворил автор.

36. Ваш любимый сайт для выкладки фиков.
37. Расскажите о ваших текущих фиках в процессе.
38. Расскажите об отзыве, который очень вас порадовал.
Если честно, я довольно редко получаю содержательные отзывы, что меня очень печалит. Лучшим, пожалуй, был комментарий "Хочу кино по этому тексту". За дословность не поручусь, но как-то так.

39. Вам когда-нибудь оставляли грубые отзывы? Если да, то как вы на это реагировали?
Грубые никогда не оставляли, оставляли странные. Вроде "А чем все закончилось, я не понял" или "А можно концовку переписать, чтобы был хэппи-энд?" или "Почему ваши герои (пираты, наемники, сутенеры) ругаются матом?"
Да как на это отреагируешь? Такую хрень просто игнорирую.

40. Напишите альтернативное окончание одного из своих фиков (задающий вопрос предлагает фик).

запись создана: 10.10.2014 в 21:37

@темы: everydayness junk

---

Рэнди вспомнил о том, что у него есть твиттер, и теперь пишет туда всякую злобную хуйню.
Из серии "Старые добрые времена, когда можно было протаранить человека машиной. Зато теперь у нас есть кролик и аллигатор".

@темы: WWE, Randy Orton

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Все не очень хорошо

поэтому вот вам две гифки с Ро.
Будет больше, я специально скачал этот выпуск, чтобы нарезать из него самые трешовые моменты.

Как великие ганфайтеры прошлого!


Рэнди, брось бяку!

@темы: WWE, Kane, Randy Orton, Seth Rollins, Dean Ambrose, a pack of dumb gifs

---

пересматривал RAW

ОН ЖРЁТ!!! ЭТОТ УПЫРЬ ПОДОБРАЛ ЧТО-ТО С ПОЛА И ЖРЁТ!!!
Рэнди, ты пиздец.

@темы: Randy Orton

---

Monday Night Raw 06/10/2014

WWE... ахаха... я даже не знаю, перестать тебе или продолжать...

Сначала про розовое.

Это можно не читать

Мне бесконечно импонирует то, что WWE принимает активное участие в различных социальных и благотворительных движах. Исполнение желаний, "найди время, чтобы побыть отцом", кампания по борьбе с раком груди... Несмотря на то, что федерация рестлинга - примерно предпоследняя организация, в которой эта кампания выглядела бы уместно. Да, рак груди - совсем не так круто и весело, как бои на ринге, хотя момент с веселыми телками и Адамом Роузом меня порадовал. Но раз в год можно помолчать и послушать людей, которые совершают небольшой подвиг просто тем, что живут, ходят и разговаривают, даже если то, что они говорят, вызывает неприятные и пугающие мысли.
Извините, я нечаянно почитал комментарии под видео.

А теперь про само Raw.

Здесь могут быть спойлеры

Сезаро с полотенцем на голове меня по-прежнему смешит. Ну не могу я всерьез воспринимать хила, у которого такой вид, как будто ему в дверь позвонили, когда он в душе мылся. А вот злые пыльные ребята меня оч-чень радуют. Наконец-то Коди Роудс нашел себя. Правда, что он будет делать, когда Голдасту окончательно надоест... Впрочем, Голдаст еще очень даже игого, учитывая его возраст. Шоб я так прыгал в без малого полтинник.

Слэйтер-гейтор. Мне вообще нравятся эти ребята, и было бы неплохо, если бы им дали хоть какой-то пуш. Но бычок против аллигатора - это, блядь, стыдно. Серьезно, фэйсволл какой-то.

Миз против Шеймуса. Вот тут мне было тяжело, потому что сложно выбрать, кто из них меня меньше бесит. Но пока что я все равно за Миза, потому что я очень хочу фьюда Миза против Миздоу. Это реально будет прикольно - раз уж ВВЕ все равно превратилось в блядский цирк.

Возвращение Рока. Рок вернулся, молодец. Глядишь, на ринге что-нибудь покажет. Скорее всего, сначала сломает Русева, потом сломает Брока, а потом проиграет на РМ Ромашке. Хотя я все еще настаиваю, что такими темпами в мэйн-ивенте РМ будет не Ромка, а Диня.
Также не могу не отметить, что Миз теряет почетное звание "Ботчер года", потому что оно переходит... And the Oscar goes to... RUSEV!!!
Уберите, надоело. Лану оставьте, раз уж на нее половина земного шара надрачивает, а Русева уберите. Его судьба - навеки зависнуть в мидкарде.

Очень жду возвращения на ринг Харпера и Рована. Я так понимаю, что Брэй Уайятт пока отходит на второй план и становится менеджером. И это круто! Потому что рестлер он хороший, но не выдающийся, а вот менеджер из него может получиться класса Пола Хеймана.

На сладкое у нас котики, в смысле, Диня с Сэтом.
Я наконец-то понял, что мне напоминает вся эта беготня - это ж Том и Джерри! Только в этой вселенной Том объединился с бульдогом Спайком, и они каждую серию выдают Джерри небольшую порцию пиздюлей.

Ну как-то так.
Мои соседи, которые не смотрят рестлинг, называют Диню "ответственным за пиздец" или "старшим по джигурде". Потому что каждый раз, когда Диня появляется, начинается какая-нибудь джигурда - например, драка едой. Драка едой - это всегда прикольно.
И Рэнди, похоже, не только в отпуск не пускают, но еще и не кормят - и он, делая вид, что СТРАШНО СТРАДАЕТ от ударов Сины, нагло, сука, жрет сырный соус! То, что у него штаны отобрали, это давно не секрет. На этом фоне меня даже не удивляет, что Сина ходит в шортах из старых брюк Кейна. Не, ну а чо. Сэт вон с голодухи ослаб, в собственной майке запутался. Кризис в ВВЕ! Голод, нищета и страдание!

@темы: WWE, Monday Night Raw

---

Наконец-то

Вчера дополз-таки до зала.
Акклиматизация после отпуска была ооочень тяжелая, и неделю я провафлил.
В честь этого решил начать тренировочную неделю с приседа (ах, эта тяга к саморазрушению!)
Сегодня квадры слегка возмущаются, говоря, что на такое не подписывались, лучше бы мы по-прежнему плавали в Андаманском море в +33, и все такое, но хули - куда деваться?
В зале неожиданно много новых лиц, студентота с каникул вернулась, что ли. Три-четыре старших подростка в зале создают давно забытое ощущение школьной раздевалки перед физрой. Слава богам, я уже старый, и для меня это всего лишь смутное воспоминание.)))
А еще на этой неделе у меня снова начинается курс уколов в сустав. Прощайте, 17 тысяч, я вас любил.

@темы: everydayness junk, jerk's gym

---

Еще вспомнил

Наткнулись вчера по телику на Raw по каналу 2х2.
Ну что я имею сказать: опоздание на неделю - не так уж много. Сокращенные матчи - фу. А вот комментаторы - это цветущий, ядерный пиздец. Два пидораса с полным ртом хуев, которых подобрали на пол-дороги от интерната для слабоумных до ЛТП им. Марии Демченко.
Ненене, Дэвид Блэйн, я прямо начал ценить Артура Меликовича и его напарника-полуебка.

@темы: everydayness junk

---

Список мерча WWE не полон

Вчера внезапно задумались о том, почему у рестлеров надписи на трусах сзади, а не спереди. Хотя кому я вру, ничего не внезапно, это все из-за моих трусов с надписью "МЧС России" (грешен, люблю трусы с дурацкими надписями и картинками). Так вот, было бы намного круче, если бы кэч-фраза или мотто рестлера писались бы не сзади, а спереди. На кого ни глянь, у всех шедевр!

It's not show off
Strike first
Unstable (но любим мы Диню не за это)
Never give up
Best in the world
Big show
Moneymaker (хотя это можно и сзади Х))
Fella

Ну и впереди планеты всей DX с их бессмертным
SUCK IT!

@темы: WWE, we call it 'humor'